— Загон прямо как новый, — похвалила Лора его работу.
— Как только закончу с этим загоном, сразу примусь за тот, что находится за сараем.
Лора даже покраснела. Она просила его отремонтировать лишь этот, но… В конце концов, она ведь кормит его, так что пускай потрудится. Не желая оставаться в долгу, хозяйка наклонилась за очищенной от коры жердью и стала прилаживать ее к перекладине.
— Э нет, это занятие не для синьоры, — Санчес выхватил у нее жердь и ненароком задел рукой упругий холмик груди.
Штакетина упала на землю. Обоих забила нервная дрожь. Щеки женщины вспыхнули как маков цвет.
— Простите, но я сам справлюсь, — виновато пробормотал Санчес.
И как, скажите на милость, она собиралась ему помочь? Разве можно работать в таких тесных брюках? Корелли глубоко вздохнул, стараясь не смотреть на Лору, но волнующие изгибы ее тела так и притягивали взгляд. Боже, что с ним происходит?..
* * *
Прислонившись к столбу, Санчес разглядывал раскинувшуюся ниже холмов долину, изрезанную многочисленными ручьями. Сущий рай! Как хорошо было бы остаться тут навсегда. Разумеется, это невозможно, но кто запретит человеку мечтать?..
Лора стояла возле дома и пристально рассматривала затронувшего ее сердце мужчину. Обычно ей не составляло труда угадать, о чём думает собеседник, но этот синьор поставил ее в тупик. Вот и сейчас он был явно чем-то озабочен и угнетен. В чем же причина его растерянности? Неизвестно. С тем же успехом Лора могла гадать о душевном состоянии столба, на который опирался Санчес.
— Мама!
На пороге показалась румяная после сна Мария.
— Можно мне покататься? Мамочка, ну пожалуйста.
Сначала Лора хотела отказать, но, заглянув в полные мольбы глаза дочери, согласилась. Все равно Санчесу ее помощь не нужна, а обед еще не скоро.
Лора взяла дочь за руку и повела к загону.
— Стриж, Стриж, — защебетала малышка, увидев любимого коня.
Серый в яблоках жеребец тихонько заржал и пустился рысцой к девочке, смело протягивающей ему на ладошке горбушку хлеба. Глядя на дочь, Лора тяжело вздохнула, вспомнив, как брат впервые привел их на виллу. А теперь он ушел от них… навсегда.
Она посадила дочку в седло, затем легко вскочила сама и направила жеребца к тополиной роще.
Санчес с тоской посмотрел всадницам вслед и ощутил нечто вроде зависти. Они выглядели такими счастливыми… Перед глазами, как наяву, встала другая картина: маленький мальчик идет рядом со своим отцом и несет удочки. Этого мальчика зовут Сантильяно… С тех пор прошла целая вечность, и сейчас о том времени лучше не вспоминать.
