Санчес сердито посмотрел на него.
— Да разве я за себя волнуюсь, — тоскливо сказал он. — Меня, черт побери, заботит совсем другое…
— Да, кстати, — перебил его брат. — Вчера я нанес визит Лоре Джекилл. У нее довольно неплохая вилла.
Санчес оторвался от решетки и забегал по камере. Сделав несколько пробежек взад-вперед, он тяжело плюхнулся на кровать. Пружины жалобно заскрипели.
— И что она тебе сказала? — как можно безразличнее спросил он.
Пьетро усмехнулся.
— Да, в общем-то, ничего. Она довольно упрямая и несговорчивая женщина, эта твоя синьора Джекилл.
Санчес замер. Как Пьетро удалось распознать характер Лоры за такое короткое время? Ему очень хотелось узнать все подробности этого посещения, но он ограничился вопросом:
— Как она себя чувствует?
— Если не считать пары синяков, то ее здоровье в полном порядке. Я, конечно, не врач, но думаю…
— Каких еще синяков? — встрепенулся Санчес.
— Она тренировала жеребца и не справилась с его норовом, — поспешил объяснить Пьетро. — Между прочим, если бы не я, синьора Джекилл пострадала бы намного больше, — самодовольно добавил он и, как бы между прочим, спросил: — Она давно начала заниматься лошадьми? Похоже, что в поместье предполагалось устроить довольно большой конезавод.
— Да. Об этом мечтал ее отец, а потом дело перешло к ее брату, — Санчес помрачнел. — У Лоры есть контракт, по которому она может поставлять пьемонтской армии обученных лошадей.
— Вот как? Надо признать, что парочка коней, которых я вчера видел на привязи у загона, действительно потрясающе хороша. Как видно, она оставляет себе самых лучших.
— Самых лучших? — переспросил Санчес. — О чем ты говоришь? Я прекрасно знаю ее лошадей и не могу сказать, что среди них есть выдающиеся экземпляры.
— Странно, — пробормотал Пьетро. — Я был уверен, что те гнедые жеребцы у загона ее собственные. Такие ухоженные, накрыты роскошными попонами, а гривы украшены цветами…
— Эти кони стояли на привязи у загона? — задохнулся Санчес.
— Да. А что?.. Могу тебя заверить — отличные животные! Вот бы нам таких в армию!
Пьетро был поражен внезапной бледностью брата. Почему его так удивил тот факт, что у загона стоят лошади? Разве это не обычное дело?
Санчес заметался по камере, как заточенная в клетку пума:
— Проклятье!.. — то и дело восклицал он. — Проклятье!.. Дьявольщина!.. Черт бы побрал этого треклятого цыгана!..
— Да объясни же мне, наконец, что произошло? — не выдержал полковник. Состояние брата внушало ему серьезные опасения.
