Обо всем этом более подробно читатель узнает по ходу чтения работы, поэтому здесь я ограничился лишь кратким упоминание.
К большому сожалению, тема заговора в советской историографии, увы, была подвержена забвению. Скромные объяснения, как правило, не утруждали себя обилием разнообразных толкований, а если и были, то примитивны и убоги по содержанию. Ну, были в первые годы Советской власти заговоры (официоз не отрицает этого факта), но они (и это действительно так), были направлены извне, и исключительно против руководства страны. А чтобы внутри самих коммунистов зрел заговор, то ни-ни! Правда (нам пояснят), что-то там отдаленно, все же, было связано с заговорщиками, на заре Советской власти, но это было так давно, что, вроде бы, не стоит и беспокоится по этому поводу. Оппозиция существовала во все времена.
По всему, следовало, что основная выжимка из всего того что было, такова, дескать, заговор мог произойти, где угодно, но только не в стране победившего социализма. Тем более, когда во главе государства, как гранитный утес, стояла коммунистическая партия во главе с Политбюро. Даже предвоенных заговорщиков, во главе с Тухачевским, после смерти Сталина, тихо реабилитировали, скрыв от общества самую суть заговора, представив свершившийся факт, как издержки, якобы, имевшегося, на тот момент, «культа личности». А партия, сама переживала (какая жалость!) нелегкие времена, имея во главе деспотичного «отца народов». Поэтому на сегодняшний день исторической путаницы, по этому вопросу, хватает в избытке. Порою в энциклопедиях на одной странице размещены фотографии и тех, кто стоял на страже интересов страны, и тех, кто пытался реставрировать, то, недалекое капиталистическое прошлое, от которого только что отошла молодая советская республика.
Читателю порою трудно сориентироваться в такой не простой ситуации. То ли скорбеть по «невинным жертвам» сталинизма, то ли приветствовать «палачей» тоталитарного режима? Все это происходит от того, что современные исследования заговоров, как раннего периода Советской власти, так и более позднего, предвоенного, страдают, как правило, от недостатка архивного материала. Документальная составляющая таких работ на заданную тему, как правило, заменяется, лишь воспоминаниями людей близко соприкасающихся с лицами, осужденными по делам такого рода, да и то, явно, симпатизирующих последним. Такая заданная предвзятость, разумеется, уводит в сторону от понимания произошедших событий.
