Васька собрался с духом и выпалил:
— Под залог квартиры.
— Что?! — зарычала Капа и ткнула жестким пальцем в Васькин лоб. — Вовсе с ума съехал! Это значит, если ты, раззява, деньги профукаешь, нам с тобой под кустом век доживать? Забудь! Нашу приватизированную квартиру он и в гробу не увидит!
Она повернулась на бок и притворилась спящей, но зачем-то слушала, как неуемный Василий расписывал, что можно купить и сделать на пять тысяч долларов. Аж дышать стало тяжело! Деньги большие, заманчивые. Капа так втянулась в фантазии мужа, что размякла и уже мечтала вместе с ним.
Васька почувствовал слабину, неожиданно притянул к себе голову жены и смачно поцеловал в щеку. Она раскраснелась и даже похорошела темным от загара лицом, с которого на мгновение сошло упрямо-злое выражение, словно она каждую минуту готова обороняться.
Он больно ткнул Капу в бок:
— Как я, крепкий? А, жена?
Она хохотнула баском:
— Не жалуюсь.
Пользуясь моментом, он сказал:
— Ну, вот, я и решил: пока здоровье позволяет — за машиной съездить. Другого такого случая не будет.
Капитолина тяжело вздохнула, пожевала запавшими в отсутствие вставных челюстей губами — ее одолевали сомнения. Риск превышал обещанную награду. Просто так ничего не бывает, тем более легких денег, это Капа знала твердо.
— Арчил тебя обмануть хочет.
— В чем?
— В чем-нибудь. Пропадешь вместе с деньгами, а я пойду по миру. Дело-то опасное: слышала, там грабят и даже убить могут.
— Это тех, кто порядка не знает. Арчил тертый малый. Он мне в руки деньги не даст, на пластиковую карточку положит. Туда поеду пустой, а обратно вместе с грузом на пароме до Финляндии, дальше — своим ходом по родной стране. Да не боись: возвернусь живой и невредимый!
Капа суеверно замахала руками:
— Перекрестись и моли Бога, чтоб помиловал.
Вася хитро сощурился:
— И ты туда же — в Бога не веришь, а помощи от него ждешь.
Капа вздохнула: кого же еще в заступники звать, если государство на тебя трижды наплевало и продолжает обманывать? Василий давно стал частью ее самой, потерять его было страшно.
Свое послевоенное замужество, когда девок оказалось в два раза больше, чем парней, Капа считала большой удачей. Впрочем, и то правда, что Василий в двадцать лет был дурак дураком, а она уже много знала про жизнь. Рано оставшись без родителей, росла дерзкой, хваткой, не гнушающейся никакой работой. Потому и повезло. Тут она как-то наткнулась на старые фотографии: сама-то ничего, ладненькая, крепенькая, как репка, глаза врастопырку — потому никто ее обмануть не мог, до сих пор обидчика так отбреет, хоть уши затыкай. А Васька — так себе, молодой нахал в милицейской форме, теперь и вовсе старый сморчок. Капа вспомнила молодость и улыбнулась: Василий был хорошим мужем и отцом, справедливым и добрым. Пил понемногу, кто ж у нас не пьет? Даже больные умудряются поллитровку в палату пронести. Главное, чтобы в меру. Раньше — работа в органах расслабляться Ваське не позволяла, на пенсии попытался удариться в запои, но на пути к винной страсти стояла Капа.
