— Я — Коэн.[9]
Правый глаз господина Коэна был полузакрыт и безучастен, бровь над ним величаво застыла сломанным крылом; левый ерзал, изнывал прохиндейством, косил к переносице и насмехался над больным собратом.
— Очень приятно, я — Гамбурд.
— Я — коэн во Израиле[10]. Ты что, о коэнах не слышала? Я люблю помогать людям. Вот эту твою рухлядь я продам для тебя в начале недели шекелей так за семьдесят, больше она не стоит — красная цена. За хранение ты мне заплатишь мелочь, всего двести шекелей — я с соседей много не беру. Зато ты будешь спать спокойно. Главное — здоровье.
Коэн во Израиле — хозяин обширного углового балкона напротив окон моей квартиры. Там стихийно и самопроизвольно выстраиваются мудреные композиции — так нащупывают и захватывают ветки растущего куста соседнее свободное пространство, чтобы заполнить его своим объемом. Потертый манекен без головы соседствует с метровым красным ключом, рядом с ними — детская ванночка, в ней на боку — античная каменная колонна из пластмассы, вместо капители — терновым венцом моток колючей проволоки, впритык к ней — массивный обнаженный мотор, извлеченный из утробы какой-то машины и весь опутанный тонкими проводками. На нем — роскошная клетка из сказки в форме восточного дворца, в ней — заводной плюшевый попугай, задирающий прохожих. Заботливый хозяин подсадил к механическому двух живых попугайчиков, чтобы не скучал, — с тех пор не умолкают крикливые склочные междоусобицы — птицы оспаривают друг у друга право на жизненное пространство. Попугаю-старожилу уже не до прохожих, он прекратил свои шалости и выглядит озабоченным и невыспавшимся. Освистали беднягу. Так и хочется дать ему телефончик очень честного и знающего адвоката, который возьмет недорого. Рулоны материи воткнуты в груду предметов, словно деревянные шпильки — в волосы гейши на картинках в книге «Эротик арт оф Джапан», ставни, решетки, зеркала закреплены так, что перспектива в них приобретает фантасмагорические свойства: улица спускается с небес на землю, ну прямо не улица, а лестница Иакова. В зеркалах плещется Средиземное море, горят нефтяными скважинами закаты и прозябает Яффо, легендарный и убогий город.
Однажды поверх этих богатств вскарабкалась надувная лодка под ярким парусом с орнаментом в центре в виде подсолнуха. Парус хлопал на ветру с такой яростью, что, казалось, дом вот-вот снимется с места. Как-то зимой лодка свалилась и села на мусорный бак. Кошки ласточками выпорхнули из его недр. Мусорный бак осторожно снялся с якоря и поплыл под парусом в неведомое.
