Она тоже там в Кении добивается выезда. Каждый шаг — взятка. А они хотят, чтобы я смеялся! Каждый документ — пятьдесят долларов и будет готов через две недели, хотите получить его на месте — с вас еще пятьдесят долларов. Сколько денег она из меня этими взятками вытащила, как я могу проверить, что пошло на взятки, а что ее родня прорва ненасытная сожрала? Сколько она из меня выдоила! Я тебе коров купил — их дои! На мне ссуды, на мне алименты, на мне пластинка для выпрямления зубов для дочки за две тысячи долларов на семь платежей. Моя квартира осталась бывшей жене, сам живу в мастерской, машина тоже ей осталась, дети — тоже ей, и еще она выклянчила двадцать тысяч долларов единовременным платежом. А почему, ты думаешь, она согласилась на развод? Но я не испытываю к ней влечения, а с тех пор, как она отпустила седую прядь, прямо с души воротит. В мастерской — это временно. Я наследую две квартиры в центре Тель-Авива, они пока еще не мои, эти квартиры. Родители живы, слава Богу, а недвижимость — самая надежная инвестиция. Со времен провозглашения государства квартиры только и знают, что расти в цене. На пороховой бочке сидим, а они себе растут, так что родители пусть будут здоровы. Потому что нет у человека никого ближе родителей.
Контейнеры с портретами, отправленные Коби Эльдадом, благополучно прибыли в Найроби в тот момент, когда, как сообщали СМИ, «волна насилия захлестнула страну». Кровавые беспорядки начались с объявления оппозицией результатов только что прошедших парламентских выборов сфальсифицированными. Вышло так, что второй по численности в Кении этнос луо, представляемый оппозицией, не получил мест в парламенте и оказался отстраненным от управления страной (кандидат на пост президента США Барак Обама тоже луо, но это просто к слову). Власть полностью захватил этнос кикуйю, что означает «многочисленные». Западные провинции заселены в основном луо, которые, требуя соблюдения демократических норм, принялись расправляться с кикуйю, изгонять их из домов, жечь дома и угонять скот. В Эльдорете кикуйю собрали около ста детей и женщин в христианской церкви — там, им казалось, они будут вне опасности. Луо сожгли церковь вместе с детьми.
Толпа возмущенных кикуйю выглядит так, как будто она разграбила богатый этнографический музей. Люди вооружены граблями, топорами, орнаментированными предметами неизвестного назначения, деревянными мечами, заостренными палками, ножками столов с гвоздями и … инструментами для обрезания. Кикуйю практикуют обрезание, но здесь они применили его как изощренную казнь. Десятки луо были насильно обрезаны, а точнее — кастрированы, и скончались от потери крови. В провинции сторонники оппозиции применяют лук и отравленные стрелы. Раненые валяются на обочине дорог и на городских тротуарах, стонут, истекают кровью. Никто не оказывает им помощи. Телекамера скользит по лицам и телам несчастных: молодой негр с перерубленной топором ногой, женщина пытается оттащить с дороги в сторону труп мужа, мальчик лет семи плачет возле раненой матери и зовет на помощь, какие-то люди проходят мимо них обыденным шагом. Эти кадры жестоки и завораживают — глаз не оторвать от экрана. На срочном заседании ООН говорят об опасности геноцида и гуманитарной катастрофы в Кении.
