Раввин употребил широко известное талмудическое выражение, у всех, мол, кровь красная, все равны.
Девушки, в сопровождении эскорта из евнухов под охраной янычар, затерялись в толпе, какое-то время широкие затылки янычар еще были видны, но потом и они исчезли. Все еврейки, кроме Лалы, были проданы в гарем. Запорожцы и рыжий закупщик, довольные сделкой, обменивались рукопожатиями и подписывали бумаги.
«Дядя Беньямин, — Лала обратилась на идише к закупщику, — ты меня не узнаешь?»
«Кто такая? С трудом от тебя отвязался!»
«Я — Лея, дочь твоей сестры, Ципоры».
«Сестра жива?»
«Нет, все погибли, только Моше с семьей живы, они остались в Италии».
«Так я и думал. Видишь, как я тебе помог, благодаря мне ты на свободе. Не будь здесь меня, ты бы отправилась в гарем, а так, община тебя выкупила. Потому что все евреи — одна большая семья, и мы должны помогать друг другу, и Бог нам поможет. Почему ты не вышла замуж, тебе ведь уже должно быть лет восемнадцать? Вот и доигралась. Но я тебя не оставлю, сиротинушка — пойду завтра в синагогу и буду за тебя молиться. А дом, вы жили в роскошном доме, кому он достался?»
«Не знаю, дом был арендованным».
«Жаль, что не собственным, очень жаль. Твой отец был недальновидным человеком, я предупреждал Ципору…»
Микита вернулся, когда девушек и след простыл. Друзья тянули его к кадушке, смотри, твоя доля, никогда столько не было. Они с удовольствием жменями пересыпали монеты, ворошили звонкое месиво из цехинов, дукатов, реалов и злотых. Микита не слушал, где она? Смотри дружок, твоя доля! Где она? Куда увели? Дворец Топкапы, сераль, где это?! Он побежал, плутая, продираясь сквозь толпу, ошибаясь дорогой, сабля мешала, била по ногам, — где? куда? — поскользнулся, упал, люди добрые, помогите, вскочил, потерял направление — и опоздал. Девушки вошли в Ворота Счастья, выход из которых был заказан, и ворота уже закрылись на засов. Микита колотил в ворота, жинка моя, жинка моя, коханка, жинка, выхватил саблю и стал рубить ею по воротам, но даже не поцарапал их. Он опустился на землю и заплакал. Там и остался. Он и сегодня сидит, прижавшись к воротам, дряхлый старик, его показывают американским и японским туристам. Они заходят внутрь, а его не пускают — у него нет билета. «Ривку, Ривку вы видели там?» — спрашивает он выходящих. «О, йес, Ребекка, конечно, видели». И он счастлив и его лицо озаряют благодарность и умиление. Туристы бросают ему мелкие монеты, но старик не берет их. «Он не притрагивается к деньгам. Когда-то очень давно он потерял любимую из-за денег», — поясняет гид. И туристы понимающе кивают головами.
