— Вывернуть дыру наизнанку можно запросто. Слушай сюда. Пузырь под озером, так? Под пузырем пять этажей, так? Лабиринт. Все в желтом. И тихо. А сверху посмотришь — озеро как озеро. Рыба плещется, кувшинки. Утки в камышах. Запомни название — Линевое. Здесь два Линевых. А пузырь в том, где серебряные тополя с южной стороны растут, а другой берег голый, каменистый. Пузырь в лунную ночь с кручи видать, когда ряби нет. Просвечивается. И они, в желтом, туда-сюда, туда-сюда снуют. Рыбы носами в пузырь тычатся. Линь золотой. Надо этот пузырь проколоть. Только, слушай сюда, снаружи его не проколешь. Надо как-то исхитриться внутрь попасть. Проколешь изнутри — дыра и вывернется наизнанку.
Главврач сочно чмокнул и показал руками, как смачно лопнет пузырь и все это вывернется наизнанку.
Раскрывши главную тайну дыры, он вздохнул с облегчением, но, вспомнив о дефекте лица, резко повернулся к Проклу непорченым профилем, сказав строго:
— А в Неждановку не ходи.
— Почему?
— Нельзя. Уходи из дыры, пока воронка не закружила.
— Куда идти-то?
— Из дыры один путь: по своим следам, пятясь задом. След в след, след в след… Только не выйдет у тебя след в след. Наплутал много. Непременно оступишься. Вернешься, а там уже все по-другому. И лес другой, и люди другие, и говорят на чужом языке. Так уж устроена дыра: не хочешь что-то терять — не уходи. А ушел — обратной дороги нету.
— Что же делать? — спросил Прокл сумасшедшего, заинтригованный его странной логикой.
— А ничего не делать, — ответил тот, зевая, — в дыре тоже жить можно. Только вывернуться надо.
— Как вывернуться?
— Наизнанку.
— Зачем?
Главврач понюхал портянку, проверяя степень готовности, и, удовлетворенный, ответил солидно:
— Затем, чтобы дыре соответствовать. Трудно жить невывернутым в вывернутом пространстве.
— И как это — вывернуться?
— А ты не беспокойся. Вывернут, — успокоил его главврач, аккуратно укутывая ногу в горячую портянку.
— Готово, — ткнул Прокл прутиком в сочный бок поросенка, — можно пробовать.
— Кто попробует, а кто посмотрит, — осадил его мужичок в золотых очках и хихикнул, довольный.
Прокл смутился.
— Хлеб есть? — спросил главврач, снимая поросенка с огня. — Давно я хлеба не видел. Забыл как пахнет.
Прокл скорбно замотал головой.
— А что у тебя есть?
— Да вот, — раскрыл рюкзак Прокл, — металлодетектор, спальник, книга…
— Книга? — вскричал главврач, вскакивая. — Ты сказал: «книга»?
В стеклах его очков жарко металось пламя, губы и протянутые руки тряслись. Сиплым, внезапно севшим голосом он прошептал:
