— Зоопарк? — переспросил одеревеневшим языком Фома Игуаныч, с трудом воспринимая слова и окружающую действительность. — А это что такое белое? По-над стенкой.
— Снег не узнал? — удивился Охломоныч.
— Так ведь лето.
— А это такой снег, что не тает. Вот и пусть пацаны круглый год на лыжах бегают. Тут вкруговую километров десять наберется. Пробежится человек разок — и хулиганить настроения не будет. А не набегался — с вышки в воду попрыгай. Правильно рассуждаю? Места много. На всякие забавы хватит. А, с другой стороны, школа вроде бы вообще никакого места не занимает. Здесь, если что, всей Новостаровкой можно спрятаться и всю жизнь прожить. Скажу по секрету, есть у меня задумка еще два пузыря под водой надуть. Хочу парк культуры и отдыха устроить.
Сказавши это, Охломоныч, обратив взор внутрь себя, надолго замолчал, представляя аллеи и аттракционы будущего парка.
— А еще один пузырь для чего? — прервал его размышления Игуаныч.
— Какой пузырь? — с трудом вырвался из сладкого плена буйной фантазии Охломоныч, но, быстро сориентировавшись во времени и пространстве, наклонился к уху собеседника и прошептал задушевно: — Для кладбища. Тихая музыка играет, покойно, чисто, безветренно. Как в раю. И посторонних никого. Как думаешь, хорошо?
Случилось, однако, так, что пришлось в самое скорое время надувать пузырь над самой Новостаровкой.
Внутренний голос давно предупреждал Охломоныча, что с приобретенным благополучием деревню ждут большие неприятности.
И действительно: вдруг в забытую всеми дыру неудержимо хлынуло начальство и жулье.
Жуликов в Новостаровке и без того хватало. Были даже свои рэкетиры — Васька и Петька Мордастовы. Это же зимой, еще до жука, они бабку Шлычиху чуть до смерти не перепугали. Что ты! На счетчик поставили. Как раз старушка пенсию получила. Только свернула с улицы Первоцелинников в Овражный переулок, стоят у плетня. На мордах — чулки импортные, черные, дырявые. Того, козлы, не понимают, что морды-то спрятать можно, а куда ж ты пимы подшитые спрячешь?
По пимам их бабы изобличили и коромыслами по башке воспитали.
Ну да хрен с ними, с Мордастовыми, дело прошлое.
Что же касается начальства, его в Новостаровке с самой перестройки не видели, а тут вдруг повалили, как вороны на падаль. Что ни день — новый пень. Землемеры всякие объявились, налоговые инспектора, милиция-полиция. «А почему у вас, — указывают Охломонычу на жука, — иномарка не растаможена. Непорядок».
Однажды к дому подошел парнишка, который очень не понравился Полуунте. Не человек — танк из мяса. Остановился у калитки и рукой поманил:
