До сердца Фебова, чарует только глаз.
Фетиду любит он. Куда им до Фетиды!
Ухаживать за ним стремятся нереиды:
Вот на руку ему Дорида льет струю,
И чашу Клелия подставила свою.
Дельфира подошла омыть ему колена,
И с вазой расписной за ней стоит Климена.
Она вздыхает, ждет, но равнодушен бог.
Один зефир — увы! — подхватит этот вздох.
Порою вспыхнет вдруг лицо ее тревожно
(Насколько покраснеть для статуи возможно).
Я, правда, не скульптор, но тщусь по мере сил,
Чтоб мой читатель все в уме вообразил.
Да, на прелестниц Феб глядит невозмутимо.
Душа его полна единственной, любимой.
Он жаждет одного: забывши обо всем —
О власти, о делах — остаться с ней вдвоем.
Достойно описать чей стих имел бы право
Изящество его осанки величавой,
Столь удивительной и непостижной нам,
Что мы издревле ей курили фимиам?
И кони Фебовы здесь отдых свой вкушают.
Амброзию они, усталые, вдыхают:
Их дышащих ноздрей мы ощущаем дрожь —
Да, совершеннее искусства не найдешь.
Есть в гроте, по концам, две ниши углубленных
С двумя прелестными фигурами влюбленных.
Одна из них — юнец пленительный Акид.
Все волшебство любви его свирель таит.
Он, стоя у скалы, мелодией своею
Как будто приманить стремится Галатею.
[9]Манит не только звук, манит и красота…
Какая нега здесь повсюду разлита!
Вслед за певцом любви стараются и птицы
Искусства своего переступить границы.
Хоть из пружин стальных, покорных току вод,
Здесь сделан соловей, он все-таки поет,
И нимфа скорбная, не знающая смеха,
На песни и слова ответит в гроте Эхо.
Легко звенит свирель и с нею в лад ручей,
И подпевает им согласно соловей.
Две люстры каменных здесь с потолка свисают
И жидким хрусталем, как пламенем, сверкают:
Огонь в них заменен прозрачною струей,
Причудлива игра с послушною водой:
Вот с яшмовой плиты взлетел фонтан-ракета,
Чтоб жемчугом опасть, росою, полной света.
И этот яростный неукротимый взлет
Густыми брызгами по лепке сводов бьет:
Не так стремительно летят из ружей пули.
Свинцом напор воды мы сжали и стянули,
И с ревом ярости бежит она из труб.
Он может оглушить, зато зевакам люб.
Со всех сторон летят, рассеиваясь, струи
И каждому дарят так щедро поцелуи,
Что сторонись иль нет, жаль платья иль не жаль,
А вымочит тебя расплавленный хрусталь.
И в хаосе они еще пышней играют —
Бегут, встречаются, друг друга обгоняют,
Теряются в камнях, кипят меж скал седых,
Сочатся каплями с крутых откосов их.
Нигде от их игры нам не найти спасенья.
Смогу ли описать я этих вод кипенье?
И если б даже твердь мой стих, как гром, потряс,
