Такая работа | страница 48
Друзья бранились по пустякам, ничто не вызывало интереса. Сотрудники, которые еще несколько дней назад, после восемнадцатичасового рабочего дня непременно задерживались еще хотя бы на несколько минут, чтобы зайти в дежурку, теперь сразу же после обеда начинали подгонять взглядом стрелки часов. Дневные планы не выполнялись, на совещаниях люди дремали, хотя никто не задерживался на работе даже на пятнадцать-двадцать минут. Так продолжалось дня три-четыре. И в эти дни было до крайности тяжело поднимать людей на поиски прозаического воришки, сдернувшего несколько простыней с веревки.
Егоров все это отлично понимал, и в дни разрядок бывал спокойно добродушен.
— Так что вы расшумелись? — спросил он. — Даже в коридоре слышно.
— Меня эта кража простынь доконает, — ответил Тамулис. И добавил: — Сначала простыни, потом портянка пропадет, баночки из-под ваксы.
— А ты не сваливай все в кучу. Произошла кража белья. Нет, ты скажи, зачем тогда нужен уголовный розыск?
Тамулису вопрос не понравился. Он уткнулся в бумаги, всем своим видом показывая, что не собирается дальше участвовать в дискуссии.
— Если ты мне тоже скажешь, что работа эта грязная, но ее нужно кому-то делать, и только поэтому ты здесь, я все равно тебе не поверю…
Барков примирительно сказал:
— Тамулис у нас романтик. Он за романтикой и пришел.
— Романтика уголовного розыска — это единственно исполнение служебного долга в трудных условиях.
В уголовном розыске спорят о романтике не меньше, чем в литературном институте.
Егоров был уверен в справедливости своих мыслей, хотя чувствовал, что сказал не те слова, которые сейчас нужны Тамулису. Сказал лишь потому, что в кабинет вошел Лоев: оп работал в отделении меньше месяца.
Тамулис неожиданно отложил бумаги:
— Ну, а вообще, романтика? Ремарк, Хемингуэй?
— Надеюсь, тебе не придется разъяснять, что это два разных писателя? — вежливо осведомился Барков.
— Нет, — сказал Тамулис. — Хемингуэй — автор двухтомника, которого ты мне не вернул до сих пор. А Ремарка я, к счастью, тебе не давал…
— Как тебе сказать… Там больше романтика неудачников, снобов. Понимаешь? А у нас романтика… цели.
— Раскрытие кражи семи простынь — романтично? — поддел Барков.
Егорова спас телефонный звонок.
— Тамулис, — сказал дежурный, — здесь карманника привели… Потерпевший есть, а свидетелей нету…
— Замечательно, — процедил Тамулис, — чудесно все складывается!
Ратанов тоже переживал разрядку.
Он сидел за своим старым канцелярским столом и думал, что все преступления, которые он расследовал до сих пор, дались легко или раскрылись случайно.
