Мимо него в каком-то метре шел молчаливый строй: милиция, дружинники, сотни и сотни его смертельных врагов. И пока они шли, он, не отдавая себе отчета, спиною пытался вползти обратно в толщу людей, на тротуар.
Среди людей в гражданском мелькнуло несколько знакомых лиц. Короткие пристальные взгляды, по которым воры и сыщики безошибочно узнают друг друга в самой гуще народа…
«Попался», — застучало в голове.
Его заметили.
Когда он выкарабкался из толпы, к нему подошли двое в гражданском, один был еще совсем пацан — челку на виске словно корова лизнула. Их он раньше не видал, но сразу понял, кто они.
— Здравствуй, Варнавин, — немного высокомерно и брезгливо поздоровался с ним старший, черный, с большим тонким носом и маленьким ртом. — Что это тебя давно не видно было?
Черные узкие глаза т и х а р я беспокойно шарили по лицу, рукам, одежде Варнавина.
— Меня три месяца не было… — Он взял себя в руки. — «Шабашничал» в деревнях. Где сарай поставишь, где что…
— Когда приехал?
— Вот. Еще до дома не дошел. Так с чемоданом и застрял. И билет еще цел.
— Ну-ка, покажи билет…
Гуреев внимательно посмотрел компостер и сразу потерял интерес к разговору.
— Давай на работу устраивайся, а то, как тунеядца… Живо…
— Это — обязательно. Немного отдохну и на работу. — Он стоял перед ними здоровый, большой, со взмокшими от пота волосами и в мокрой рубашке, и ему хотелось еще говорить и говорить с ними.
— Я на механический завод. Примут меня?
«Это только в кино так, — думал он уже потом, спокойно идя по улице, — испуг на лице, холодный пот и все такое прочее. В уголовном деле нужны доказательства. — Он подмигнул еще не старой женщине на углу, торговавшей пивом. — В городе меня никто не видел. А билет — вот он! Нужно не потерять!»
У самого дома он неожиданно столкнулся с Джалиловым.
— Ты? Откуда? Ты ведь питерский…
Они вместе были на Ванине, потом на Большой стройке.
— Волчара? — удивился Арслан.
Варнавин ощерился.
— Ты повидай меня на днях. Или лучше я забегу. Ты где остановился? — А про себя подумал: «Чем не замена Череню?»
Арслан шел домой, весь отдавшись нахлынувшим воспоминаниям. Они не терзали его уже давно, с зимы. Даже находясь в течение суток в горотделе, в качестве подозреваемого, он думал только о том, чтобы доказать свою правоту. И больше ни о чем.
Теперь перед ним снова была зона. Гаревая дорожка к вахте. Кораблик в тот, на всю жизнь запомнившийся вечер, когда он узнал вынесенный ему Волчарой и другими приговор. Увидел и торжествующее довольное лицо Волчары, когда он передавал ему, Арслану, решение с х о д к и.
