Тамулису совсем не до шуток: приближается конец полугодия, подведение итогов…
И все же не идти на вызов дежурного нельзя.
— Товарищ лейтенант, получите почту.
Строго глядя перед собой, Мартынов снял с пиджака невидимую паутинку и подул на нее, сложив губы трубочкой.
— Отрываешь от дела, Андрей! Секретарю не мог отдать…
Перед Мартыновым лежала справка из гороно, надобность в которой отпала еще в прошлом месяце.
— Пререкания, товарищ лейтенант, — сказал Мартынов, — не знаете правил прохождения службы в милиции!
Он с секунду выжидательно-укоризненно смотрел на Тамулиса, затем преувеличенно устало и безнадежно махнул рукой:
— Позор, товарищ Тамулис. Скажите вашему начальнику — капитану Ратанову, чтобы он послал вас мыть полы в ОБХСС. Я позвоню туда. И еще: передайте Баркову, что если он в мое отсутствие снова будет расходовать мою бумагу, я отправлю его опять на «губу». Идите.
Тамулис хотел сказать что-нибудь ехидное, но встретившись глазами с Мартыновым и поняв, что тот будет играть роль ревностного солдафона до конца, без всякой угрозы пробормотал:
— Ничего, старик, в понедельник ты у меня тоже побегаешь!
Когда дверь за Тамулисом захлопнулась, Мартынов с минуту раздумывал, потом снял трубку и вызвал буфетчицу:
— Говорит дежурный по отделу. Прошу оставить что-нибудь от обеда нашему комиссару милиции Тамулису, если они опять запоздают к обеду…
— Так ведь ваш комиссар каждый день опаздывает.
— Пойми, Тонечка, — сказал Мартынов, — я не могу допустить, чтобы в мое дежурство оперативники ходили голодными.
— Ладно. Я оставлю ему шницель.
— Хорошо. А мне, как всегда, — спаржу и филе из мяса молодого бизона…
Но уже через час Мартынову опять стало не до шуток: дважды пришлось самому выезжать с опергруппой на вызовы; отделения просили машины, и Андрей разыскивал их по рации на всех дорогах. Из служебного собаководства сообщили, что заболел Карат и его проводник Васька Морозов слезно молил привезти к Карату кого-нибудь из специалистов ветеринарного института, но обязательно не ниже доцента.
Андрей уже трижды вызывал к себе Тамулиса и Германа Баркова — не по телефону, а просто стуком кулака в стену и посылал их на пристань, к фабрике «X Октябрь», в центральный универмаг.
Все чаще и настойчивее звонили телефоны:
— Третий пост просит машину…
— Примите меры… рост… телосложение… Ответ телеграфируйте, материалы почтой. Кто принял телефонограмму?..
— Потерялся мальчик… Дружинники просят дежурного зайти в штаб…
