На следующий день он быстро расстался с надеждой преодолеть гребень до темноты. Даже если бы он не затянул с выходом и не потерял несколько утренних часов, ему было бы все равно не успеть спуститься за один день в ледовый цирк к палатке на морене. Некрутой, но длинный западный гребень усеян нескончаемыми скальными жандармами и ледовыми сбросами, преодоление которых не давалось ему легко в тот день. Казалось, что количество опасных и трудных участков многократно увеличилось за месяц, прошедший со времени его первого спуска. Подойдя к очередному препятствию, он часто не узнавал его, спрашивал себя, как же он проходил здесь в первый раз, и отвечал себе полушутя, что проходил здесь, наверно, просто, по прямой. Несмотря на медленное передвижение, он пребывал в хорошем настроении, был доволен своим хладнокровием и расправлялся с препятствиями не спеша, но уверенно. До тех пор пока не подошел к месту, известному под названием Верблюд.
Два оглаженных скальных пика образуют горбы Вербюда. К седловине с обоих горбов ведут отвесные скалы. Это место он помнил с прошлого раза. На нем пришлось тогда поработать. На спуске к седловине попался участок, на котором его ноги оторвались от скал. Пришлось пролезть на одних руках около пяти метров. Сидя у края восточного горба, он не чувствовал в себе решимости повторить спуск еще раз по своим следам и не сомневался, что не сможет удержаться на руках в этот раз.
Верблюд никто не обходит. Люди спускаются к седловине без особого труда по закрепленной веревке и затем поднимаются, обычно с трудом, на другой горб. Справа и слева к Верблюду подступают крутые ледовые склоны. Пересеченные множеством трещин и бергшрундов левые склоны спадают в ледовый цирк, из которого он начал восхождение. Правые склоны, по виду такие же, как слева, ведут в соседний цирк.
Он выбрал, разумеется, левую сторону, спустился обратно с горба, достал из рюкзака ледовый молоток и осторожно заглянул за угол. До седловины было около ста пятидесяти метров по горизонтали и затем еще приблизительно столько же, чтобы обойти второй горб. Поверхность ноздреватого льда подтаяла и размякла, он тщательно расчищал ее от мокрой каши, перед тем как поставить туда ногу.
Он остановился отдохнуть на полпути к седловине. Тень стала накрывать ледовый цирк под его ногами. Далеко впереди проглядывалась перемычка, к которой ведет гребень. От перемычки до морены уже совсем рукой подать. Он услышал над собой тихий шелест и успел поднять голову. В этот же момент на него навалилась масса обвалившегося бесшумно наверху снежного карниза, сорвала со склона и потащила вниз. Равнодушное солнце и мрачные холодные вершины наблюдали, как его разогнавшееся тело взлетело в воздух на небольшом подъеме, как оно приземлилось снова на склон головой вперед, как с головы слетела и запрыгала отдельно желтая каска, как все вместе, перемешанное с тяжелым снегом, свалилось с высокого края большой ледовой трещины и исчезло в ней без следа. Это незначительное событие моментально забылось в цирке. Огромная тень уже полностью покрыла дно цирка и поднималась по сверкающим склонам противоположной стороны. Закатное солнце вот-вот должно было скрыться за появившимися на горизонте темными тучами.
