* * *
Под приближающимся к пику своей мощи солнцем середины лета дни становились жарче, ночи приятней. Череда ясных, сухих дней расточалась в безлюдном ущелье почти впустую. Друзей это ничуть не заботило. Они наслаждались погодой и установившимся незаметно ритмом трехдневного цикла. В первый день цикла они подходили под маршрут как можно ближе и делали ночевку. Во второй день вставали рано утром, проходили маршрут и возвращались обратно на поляну. Третий день был днем позднего подъема, чтения в палатке и хорошего ужина. Он находился в отличной форме и проходил за один день нормально двух-, трехдневные маршруты даже с Монетой за плечами.
В начале одного из таких циклов они опять повстречались с Длинноволосой. Это была неожиданная во многих отношениях встреча. Длинноволосая энергично шагала по тропе, защищенная от лучей утреннего солнца только знакомой шляпой, весьма открытым купальником и все тем же маленьким рюкзаком за спиной. Судя по ровному загару тела, наряд был для нее привычным.
Она должна была без труда прочитать выражение его лица. Перед ним стояла совершенно другая женщина, с волнительной формы и не менее волнительного размера грудью, высокими бедрами и освещенным улыбкой смущения лицом. Из троих смущения не выказывала только Монета, которая дружелюбно набрасывала свои лапы на стройные ноги Длинноволосой, оставляя когтями белые линии на ее загорелой коже. Когти Монеты, казалось, не беспокоили Длинноволосую. Она не сразу решилась наклониться и погладить собаку и, после заминки, сделала это, повернувшись к нему спиной. Встречу нельзя было назвать скучной. Он использовал все возможности, чтобы продлить ее за пределы обычного приветствия. Возможностей на тропе, посреди ущелья, представилось немного. Они пожелали друг другу хорошего дня и продолжили путь каждый в своем направлении.
Последовал беспокойный выход. Перед сном его мысли неоднократно забредали в притаившуюся в нескольких километрах внизу одинокую палатку, в которой облаченное в свободные ночные одежды чистое, упругое тело лежало, сохраняя тепло, под тяжестью плотного покрывала. После длинной ночи он проснулся полный неясных, наполненных обнаженными женскими телами сновидений. Вернувшись в лагерь, он провалялся утром, опять в грезах, до тех пор, пока в нагретой солнцем палатке не стало невыносимо жарко, и выбрался наружу потный и решительный.
Монета отказывалась давать советы. Они набрели на покрытую синими цветами поляну, где он нарвал большой букет и спросил ее мнение. С пахучей охапкой в руках, ослепляемый лучами предзакатного солнца, чувствуя себя довольно глупо, он направился к палатке Длинноволосой. Из-за близости ручья трава на ее полянке выделялась зеленым островком посреди выгоревших окружающих склонов. Прищурив глаза, он разглядел издалека, что вход палатки открыт, и наполнился возбуждением, которому не суждено было быть удовлетворенным в тот вечер.
