Решено было отправиться на три дня, перевалить в какое-нибудь малолюдное ущелье, взойти на вершину и вернуться домой на третий день. Круглолицая, естественно, отдала выбор маршрута в его руки. Это была ответственная задача. Несложные, но неинтересные варианты отпадали. Он загорелся желанием приобщить ее к удовольствиям хорошего технического восхождения. Недостатка в достойных маршрутах, разумеется, не было, но отвергал их один за другим, как непосильные для своей не альпинистской подруги. Выбор затруднился. Он вспомнил, наконец, одно из своих первых, памятных восхождений. Вершина находится в тихом углу, как раз по их вкусу, к ней ведет короткий, логичный путь по прямому, как струна, контрфорсу. Снизу контрфорс смотрится суровей, чем в действительности, что добавляет впечатлений от восхождения. В верхней части открывается прекрасный вид в долину. Лучшего маршрута было, пожалуй, не найти.
Контрфорс, разумеется, требовал хотя бы небольшой технической подготовки. К его облегчению, Круглолицая не возражала против нескольких занятий на скалах. После первого занятия они спросили друг друга, почему не делали этого раньше. Они выходили рано утром, чтобы закруглиться к наступлению жары. Он остался довольным сноровкой Круглолицей и ее умеренным энтузиазмом. Неспешность передвижения его напарницы компенсировалась отчасти видом ее обтянутого в тонкие короткие штанишки зада.
Тропа в тихий угол шла через крутой и, как ему тогда показалось, бесконечный перевал. Его рюкзак весил раза в два тяжелее обычного. Он не мог не упаковать в него всю старательно приготовленную Круглолицей еду. Остальное место занимало необходимое: веревка, немного снаряжения и одежда. Он постарался облегчить рюкзак Круглолицей. Наградой за это ему была радостная улыбка, не сходившая с ее усталого и потного лица. Они спустились в узкий каньон и остановились на ночлег у огромной скальной ванны, наполненной прозрачной водой. Их вершина была еще скрыта за изгибом ущелья. О ней нужно будет беспокоиться на следующий день. Наступило время отдохнуть от тяжелого перехода и насладиться вкусностями, приготовленными Круглолицей. Вкусностей было много. Ему с Монетой никогда не приходилось так пиршествовать во время выходов.
Стало темнеть. Они разделись догола и запрыгнули в воду. Прохладные струи ручья обтекали и возбуждали каждую клетку кожи. Они стали с шумом и брызгами прыгать и нырять со скальных краев ванны. Круглолицая неожиданно разохотилась. Она бросалась в воду со все более высоких мест, демонстрируя нестесненную грудь и свободные бедра. Ни то, ни другое не осталось незамеченным. Несмотря на назойливость Монеты, он овладел мокрой ныряльщицей на еще сохранившем тепло солнца гладком камне.
