Свадьба была скомкана. Гостям раздали оставшийся самогон и закуску и отправили всех по домам.
Некоторые, особо выпившие, так ничего и не поняли и, не обращая внимания на синяки, ссадины, порванные штаны и рубахи, требовали продолжение банкета. И ещё долго на улице слышались песни под пьяную, безучастную к чужому горю, гармонь.
Приехавший, наконец, врач бегло осмотрел Александра, вытер ватой, сочившуюся из уголка рта кровь, сменившую его вечную папиросу.
— Плохи дела. Готовьтесь! — сказал он испуганной Наталье, смущённо поправляя висящий на шее стетоскоп. — Мне очень жаль, но дела обстоят именно так!
И Наталья поверила, что случилось страшное и не поправимое! На минуту в комнате повисло тяжёлое молчание. Потом Сергей, непривычно сгорбившись, громко заплакал.
Это был приговор. Возможно, при желании Александра ещё можно было бы спасти, но забитая жизнью Наталья не настояла на том, чтобы мужа отвезли в больницу.
Так через тринадцать лет после постройки такой желанный дом вдруг стал убийцей.
С приездом Бориса в небольшой деревне русской глубинки разгорались не шуточные мексиканские страсти. Взрослая женская половина деревни, состоящая в основном из старух, вдов и разведёнок, жалела неухоженного Бориса, квартировавшего у нищей бабки Антипьевны. Некоторые, особо шустрые бобылки стали часто захаживать к бабке в гости. Кто молочка принесёт, кто яичек, а кто и горячих блинов в надежде на свою счастливую звезду.
Хитрая бабка, гостей не отваживала, извиняя их за назойливость, и, к тому же, разносила по деревне сплетни о том, что ей доподлинно известно, что постоялец её разведённый, потому как жена ему досталась ленивая и руки ей бог дал лишь для того, что бы ими в носу ковыряться.
А мужики Бориса невзлюбили. Им совсем не нравилось то, что этот пришлый мужик, которого они и знать не знают, теперь первый начальник над ними после председателя. Они зло косились в сторону нового парторга, а однажды по — пьяни отлупили его.
Обеспокоенная кровившей раной на голове постояльца, Антипьевна побежала за медсестрой Галиной и напрасно.
Разведёнка Галина бросила все дела в медпункте, обработала Борису раны и транспортировала его вместе с чемоданом в свой дом, решив, что оставаться больному в антисанитарной избе не безопасно.
Она быстро растопила баньку и вымыла и отпарила его ещё моложавое тело Бориса, охотно отзывавшегося на женские ласки. После баньки Галина накормила Бориса щами, сдобрив обед стаканчиком разведённого спирта из медпункта и он оттаял.
