— Если вы говорите о Луке, то он пересматривает цифры, чтобы мы смогли оставить вашу задницу на сцене. — Когда он фыркнул и открыл рот, чтобы ответить, она жестом приказала ему молчать. — На вашем месте я была бы очень вежлива с Лукой, потому что, если он решит прекратить финансирование этого тура, вы можете послать своему возвращению пламенный привет.
Впервые с тех пор, как они познакомились, Чарли увидела в его глазах настоящий испуг. Хорошо. Значит, ему не все равно и он не сделает чего-то невероятно глупого, чтобы сорвать тур. По крайней мере, она на это надеялась.
Повернувшись к группе, она постучала по своим часам:
— Послушайте меня. Сегодня было отличное шоу, но нам нужно все это повторить в Бендиго, поэтому сворачивайтесь. — И подняла руки, когда в ответ раздались стоны и возражения. — Пять минут, и автобус уедет без вас. А учитывая, что на улице минус два, я бы на вашем месте поторопилась.
Ведущий гитарист кивнул и головой указал в сторону Шторма, давая понять, что он позаботится о том, чтобы рок-звезда попала в автобус. Слава богу, что хотя бы один член группы обладал здравым смыслом. Остальные были слишком возбуждены вечерним успехом и хотели праздновать его до рассвета. Чарли посмотрела на пеструю толпу пьяных мужчин и их поклонников и неожиданно поняла, что увидел Лука сегодня вечером. Она была поглощена суматошной деятельностью за сценой, организацией каждой детали, и все это было частью ее работы, но почему она на самом деле занималась ею? Почему мирилась со всей этой ерундой?
Она так старалась сделать все наилучшим образом, все контролировать, но, посмотрев на Шторма, образца плохой рок-звезды, с которыми она постоянно имела дело, она неожиданно поняла, что ее желание контролировать было больше, чем просто желание хорошо выполнять работу.
Она боялась. Боялась, что может не справиться, и тогда ее уволят, боялась, что о ней плохо подумают, боялась почувствовать себя беззащитной, ненужной и отвергнутой, как это произошло, когда ее собственная мать не захотела больше ее видеть.
Великолепная работа каждый день помогала забыть об этом страхе: чем усерднее она трудилась, чем — лучше выполняла свои обязанности, тем легче было забыть, что ее работа была ее жизнью. Она любила ее. Она жила ею. Это же не так плохо?
Но ее раздражало что-то в разочаровании Луки, словно он счел ее мир жалким. И именно это пугало ее больше всего: то, что она дорожила его мнением. Чарли знала Луку всего несколько дней, и его мнение не должно было ее волновать. Она из собственного горького опыта узнала — нельзя доверять свое счастье кому-то другому, нужно самой строить свою жизнь и не искать одобрения в завораживающих голубых глазах.
