— Разве это не здорово? — она закружилась, хлопая в ладоши, как счастливый ребенок, и Лука засмеялся.
— Тебе правда нравится все это?
— Ага.
Ей не нужны были золотистые тени, которые подчеркивали глаза. Они и так светились и сияли в знак того, как закулисная суета заводит ее.
— Ты не устаешь от них? — он указал рукой на людей. — Техперсонал, группа, поклонники. Они все преклоняются перед Штормом, хотя он настоящая заноза в заднице.
Ее улыбка исчезла, и он возненавидел себя за это, но Лука не мог справиться с собой — ему не нравилась эта картина. Он наблюдал ее почти каждый день: фальшивые разговоры, сплетни, рукопожатия, воздушные поцелуи… Он в какой-то степени разочаровался, увидев, что Чарли свободно чувствует себя в такой обстановке. Лука хотел, чтобы она оказалась выше всего этого, чтобы она волновалась о большем, чем газированная вода для чертового Шторма Ворса.
— Группа и техперсонал слушают Шторма, потому что у них не будет другой такой возможности… — Ее глаза, которые всего секунды назад блестели от восторга, теперь грозили испепелить его на месте. — Считаешь, унижаюсь перед Штормом тоже? Это часть моей работы, и ты не имеешь права…
— Прости, мне нужно еще просмотреть некоторые данные по финансам, так что встретимся в отеле. — Лука сжал ее плечо в знак извинения. Он вел себя глупо. Он хотел эту женщину, как не хотел никого другого уже давно, и критиковать ее работу было не лучшим решением.
— Да, конечно, — сказала Чарли, и тут ее внимание привлек подросток, пытавшийся прорваться на сцену.
Увидев, как она одарила настойчивого парня очаровательной улыбкой, Лука вздохнул и направился в офис.
Наблюдая за тем, как Шторм очаровывает всех в маленьком баре, который она выбрала для вечеринки после концерта, Чарли не могла избавиться от чувства, что «Ландри рекордс» находится на пороге чего-то большого, поддерживая его возвращение.
Она вспомнила осуждение Луки. Он очень удивил ее за сценой. Ей казалось, он начинает проникаться общим настроем, а в следующее мгновение он практически обвинил ее в том, что она пресмыкается перед Штормом, который в данный момент всасывал текилу носом.
Чарли любила эту работу, любила ее непредсказуемость, вызовы, моменты, когда все складывалось, и шоу проходило без сучка и задоринки. Как ранее, когда Шторм вышел на сцену, исполняя старые хиты и балуя зрителей новыми песнями. Он довел их до безумия, сорвав крики восхищения и аплодисменты. Когда он шел со сцены и пот струился по его кожаным штанам, она почти простила его за то, что он был такой занозой в заднице.
