Пилот неуловимым ласкающим движением пальцев набрал на бархатной поверхности пульта сложную комбинацию команд и обернулся к пассажиру.
– «Хиртон»?
– Да, – сказал Ки-Брас. – «Хилтон».
Был бы «Шератон», он спросил бы «Шелатон»? – подумал Джеймс. Почему-то корейцы хронически путают в английских словах «л» и «р». Даже наиболее образованные. Даже закончившие Оксфорд.
– Первый раз Соуль?
Ки-Брас кивнул. Глупый турист, прилетевший посмотреть азиатскую твердыню Возрождения. Первый раз Соуль. Девочки, шоу, Итайвон. Аньон ха симника[1], глупый турист.
– Итайвон, – сказал пилот. – Амеликан барз. Весело. Воздушные танцы – двадцать этажей.
Ки-Брас хмыкнул. Накачаться текилой и рухнуть в теплую пятидесятиметровую пропасть, чтобы трепыхаться в ней, как лягушка в хрестоматийном молоке, совершая непредугадываемые контакты с телами таких же, как ты, накачанных текилой лягушек... Да уж, весело, ничего не скажешь...
– Девочки, – сказал пилот. – Ночной квартал. Шоу. Берут пусси кисточку и пишут имя. Только корейские девочки так могут. У тебя была корейская девочка?
Ки-Брас покачал головой. Первая корейская девочка была у него в возрасте пятнадцати лет, когда Верзила Маклафлин, сын посольского садовника, чуть ли не силком затащил его, сына консула, в ночной квартал Сеула, но пилоту вовсе незачем было об этом знать. Он мог бы рассказать пилоту, что прожил в Сеуле четыре года – в самую безоблачную пору своей юности и что город этот наряду с Пекином и Мехико навсегда отпечатался в его памяти, и рассказать на столь безупречном корейском, что не то что пилот, но даже профессор-филолог из университета Корё не нашел бы в его речи минимальных неточностей. Но, конечно, он не стал ничего рассказывать и объяснять. Сейчас он был всего лишь глупым туристом, одним из миллионов глупых туристов, столпов и винтиков Белого Возрождения, отвоевавших себе право жить во вновь ставшем комфортным мире и путешествовать по этому миру. Маска, незаметная в силу своей повсеместности, идеальная для быстрых перемещений по периферии цивилизованного мира. Он снимет ее только один раз – при встрече с Продавцом Дождя. Продавец Дождя, очевидно, знал что-то очень важное, если посчитал нужным сам найти Ки-Браса через своих европейских партнеров. Что-то важное и дорогое. Джеймс достаточно хорошо был осведомлен о привычках этого полукитайца, чтобы не сомневаться в размерах вознаграждения, которое он запросит. Два года назад за информацию о готовящейся атаке на опреснители в Циндао Продавец Дождя потребовал – и получил – контрольный пакет акций «APW», одной из трех крупнейших компаний, снабжавших регион питьевой водой. С тех пор «мальчики Тонга» оставили далеко позади все соперничавшие с ними триады и превратились в политическую силу, вполне легально действовавшую на территории от Суэца до Иокогамы. Какую же цену назначит Продавец сейчас? И что он намерен сообщить взамен?
