Я медленно рулил, пробираясь между припаркованными в два ряда машинами, грязными лужами, из-за которых улица стала похожа на пейзаж в какой-нибудь стране третьего мира, одетыми не по погоде недовольными людьми с черными зонтиками, постовыми в дождевиках. Я слушал радио и следил за гипнотическими движениями дворников, сметавших с лобового стекла маленькие капли дождя. В какой-то момент я поймал себя на том, что неосознанно двигаю головой в такт дворникам. Дотащившись до Теннисного центра, я не мог вспомнить, какой дорогой ехал.
Сад виллы окружал высокий, не меньше двух метров, кирпичный забор цвета охры. Прямо за ним вздымались кедры, зелень которых переливалась оттенками от мха до бирюзы. Остальной мир на этом фоне казался черно-белым.
Я вылез из машины, два раза позвонил в домофон и, не дожидаясь ответа, снова сел в машину. В тот момент до меня дошло, что я двигаюсь как запрограммированный механизм. Ни одно мое движение не зависело от моей воли.
Ворота бесшумно, как во сне, отворились.
Пока я медленно ехал по аллее, в глубине которой виднелась двухэтажная вилла, меня охватило беспокойство. От чувства нереальности и желания сбежать.
Все казалось странным и безнадежно чужим. Пока машина продвигалась между высоченными соснами, я подумал, что надо развернуться и уехать прочь. И тут в зеркале заднего вида увидел, как ворота закрываются — все так же бесшумно.
Машина поехала дальше и приблизилась к вилле. Сама.
Под подобием портика стояла Мария и указывала мне пальцем направо. Сначала я решил, что она велит мне убираться. Непредвиденная проблема? Муж? Я должен бежать, прятаться? В тот момент я испытал и панику, и облегчение.
Потом я понял, что она всего лишь показывает мне, где припарковаться. Я оставил машину под живым навесом из вьюнка рядом со старой «ланчей», которая, судя по виду, прозябала там черт знает сколько времени. Там же стояла темная малолитражка. «Машина Марии», — подумал я. Пересекая пространство между навесом и портиком, я двигался как в тумане. Капли дождя били меня по спине.
Она поздоровалась, пригласила меня в дом и, пока я отвечал на приветствие, направилась к двери. Внутри царил подчеркнуто безупречный порядок, пахло ароматным чистящим средством.
На кухне мы выпили по стакану сока. Из нашего разговора я запомнил только одно: прислуга приходит к обеду — по утрам Мария любит побыть одна. Значит, я должен уйти чуть раньше обеда.
Еще на кухне она приникла своим ртом к моему. У нее был твердый, мясистый и сухой язык. Я почувствовал запах духов, которыми она обрызгала шею за несколько минут до моего прихода. Слишком обильно. И духи слишком сладкие.
