— Я выйду на улицу. Пожалуйста, присмотри за виолончелью.
— Еще и твои вещи должна караулить? Я поволоку инструмент с собой на осмотр, так что ли?
Каролина потянулась за виолончелью.
— Да оставь, — сказала Луиза. — Здесь ее никто не возьмет.
Молча Каролина прошествовала к выходу, громко стуча каблуками. Швырнула анкету в окошко регистрации.
С улицы через стекло, прижав телефон к уху, она разглядывала Луизу, и внезапно ее охватило чувство отвращения ко всему происходящему, к смене ролей в прочном, как казалось, любовном дуэте. Тогда Каролина напомнила себе, что в приемном отделении сидит ее любимая женщина. С больной рукой, жалкая и раздраженная.
Луиза так погрузилась в свои мысли, что не заметила возвращения Каролины. Ее терзал страх. Никогда прежде так страшно не было. И не потому, что она жила беззаботной жизнью, она — единственный ребенок требовательных родителей, а потому, что такое произошло впервые. До этого случая ей приходилось решать много проблем — и личных, и профессиональных. Умение рационально мыслить и смелость ей всегда помогали. Но сейчас она беззащитна, слаба, это и пугает. Надо взять себя в руки, думала она, еще не поздно изменить ситуацию. Но ужасно, что годы тяжелой работы, амбициозные планы могут провалиться из-за двух сломанных пальцев.
Каролина нагнулась к подруге. Луиза вскинула голову:
— Ты дозвонилась?
— Да. Хелена поговорит с хирургом, и он придет в отделение «скорой», как только сможет.
— Надеюсь, Хелена выполнит обещание, потому что здесь можно сидеть хоть целую вечность, никто и пальцем не пошевелит. Ненавижу систему шведского здравоохранения.
— Карро, ну что мне делать!
Луиза не хотела выдавать своего отчаяния, слова вырвались помимо воли. Но с Каролиной она хотя бы может быть искренней. Каролина ей поможет.
— А если я никогда больше не смогу играть на скрипке? Боже мой, Каролина, мне так страшно!
Каролина не слышала слов подруги: всплеск адреналина пошел на спад, и волнение уступило место нервозности перед предстоящими концертами. Достав из сумки ноты Гайдна, она повторяла свою сольную партию. Музыка звучала в голове, руки шевелились ей в такт.
— Ау! Ау! — повысила голос Луиза, чтобы быть услышанной.
— Что?
Каролина оторвалась от нот и мельком взглянула на Луизу.
— Сначала сделаешь рентген, — пробормотала она и вернулась к нотам. — Не надо спешить с выводами.
Луизу задели эти слова.
— Как ты можешь так говорить? Разве не видишь: это серьезно! Я работала круглые сутки, чтобы достичь успеха, а в результате стоило зажать пальцы этой чертовой дверью, и все кончено.
