Змея же, вовсе, не была расположена к выслушиванию заумных философских сентенций пожилого индейца. Её длинное тело, угрожающе сворачиваясь в широкие кольца, напряглось, явно готовясь к атакующему прыжку. Мерзкая пасть твари широко раскрылась, демонстрируя окружающим острые и длинные зубы.
Алекс непроизвольно отшатнулся в сторону, собираясь беззастенчиво задать стрекоча.
– Айника, – негромко позвал Борх. – Пора.
Девушка появилась из-за противоположного выступа красно-белой скалы уже через десятые доли секунды. Изящный, быстрый, еле подвластный человеческому глазу пируэт. Второй. Резкий взмах шпагой – только испуганные солнечные зайчики заполошно поскакали в разные стороны…
Две половинки разрубленной амфисбены, подёргавшись с минуту в предсмертной агонии, безвольно замерли.
– Почему же они лежат неподвижно? – непонимающе вскинул брови вверх Алекс. – Почему – не срастаются?
– Жадность непременно приводит к смерти. Всегда, – очень тихо проговорила Айника. – Жадность – смерть. Смерть – жадность. Это, в сущности, одно и то же… Как же разрубленная Жадность может срастись? Сращиваться, значит, отдавать. Жадность же может только забирать и отнимать…
– А настоящая Амфисбена? Если её разрубить?
– Настоящая – срастётся. Всегда и непременно. На сколько частей её не разорви.
– Стоит ли тратить драгоценное время на пустые разговоры? – недовольно поморщился Борх. – Пора в дорогу. А она, как известно, не любит пустословия…
Уже на шикарном нежно-малиновом закате, вволю попетляв по скалистым плоскогорьям, узким долинам и горным перевалам, они подошли к входу в пещеру.
– Освобождаем мулов от упряжи, – распорядился Борх. – Дочка, принеси им из пещеры сена, – объяснил для Алекса: – Пусть немного погуляют и порезвятся на свободе. Агуаров[8] здесь нет. А от пещеры, где хранятся запасы вкусного сена, мулы далеко не отойдут. Умные…
Пещера оказалась бесконечно-длинной. Первые двести-триста метров путники продвигались в пугающей темноте, только слегка разбавленной крохотным бледно-жёлтым огоньком горящей свечи, зажатой в узкой ладони Айники. Потом, постепенно, подземное пространство начало заполняться загадочным призрачно-розовым светом, который – по мере продвижения вперёд – превращался в нежно-алый. Температура окружающего воздуха неуклонно повышалась, горячий пот застилал глаза, нестерпимо хотелось сбросить с себя все одежды.
Алый свет, как оказалось, лился из длинной, очень узкой щели в пещерной стене.
