— Ни в коем случае, — сказал Ллевелис. — Она, наоборот, выплыла. Она молодец. Сейчас ее Мак Кехт одним своим видом… оживит.
— Чур, я держу волосы, — сказала Крейри.
Все это происходило в двадцати шагах от дома Финтана.
Вдруг из дома вылетел профессор Финтан, страшно ругаясь, раскидал их в стороны, сгреб девушку одной рукой за ноги у щиколоток, легко поднял и бросил в колодец. Потом обернулся к первокурсникам, сильно изменившись в лице.
— Вы считаете возможным наблюдать, как живое существо задыхается у вас на глазах?..
В голосе его послышался рокот подземных вод и гул океана. Все настолько испугались, впервые в жизни увидев Финтана в гневе, что от ужаса язык проглотили. Но тут между ними и Финтаном встал неизменный Кервин Квирт в своей непрезентабельной рабочей мантии, с совершенным спокойствием на лице.
— Коллега, при всем моем уважении, — сказал он.
Финтан сжал пальцами свой амулет и тяжело поглядел на Кервина Квирта.
— Я их куратор, — пояснил Кервин Квирт.
— А я их учитель, — сказал Финтан.
Некоторое время они молчали.
— По-вашему, утрата учениками человеческого облика не входит в компетенцию преподавателей? — спросил Финтан. — Вы считаете, что вот это вот… научное наблюдение… за процессом умирания… это…
— Это не то, что вы думаете, — сказал Кервин Квирт. — Они невежественны, да, но не бесчувственны. Они пытались ей помочь. Они же не распознали, к какому виду она принадлежит!
— Как можно не распознать это? Как? — вскричал Финтан. — Ее одежда, орнамент, украшения, сам фенотип…
— Это вы знаете фенотипы всего, что плавает в Аске! Вы! Не требуйте этого от детей, — сказал куратор.
Финтан почесал грудь под рубахой, еще раз обвел всех взглядом и, тяжело ступая, ушел обратно в дом.
— Ну вот. Все хорошо, — сказал Кервин Квирт, когда первокурсники окружили его, как воробышки. — Этот колодец очень глубокий, он сообщается с рекой. Она уже в Аске. Вам следует знать, что подводный мир Аска… чрезвычайно разнообразен.
— Я не понял, если кто-то тонет, вытаскивать его или нет? — хмуро спросил Дилан.
— Да, — нетерпеливо сказал куратор, — если у него есть легкие.
* * *
По субботам после уроков в кабинете Рианнон на башне Парадоксов собирался факультатив по хоровому пению. Там встречались все, кто умел петь и кто хоть что-то понимал в музыке. Рианнон играла на арфе, Дилан — на скрипке, Морвидд — на гобое, а Кервин Квирт — на валлийском рожке. Уже третью субботу они разучивали церковный хорал Антонио Сальери, причем после долго не расходились, горячо обсуждая, как переложить музыку Сальери для арфы, скрипки, гобоя и валлийского рожка. Вот и сейчас все склонились над желтоватыми нотными листами, — Рианнон постаралась и извлекла для них из недр библиотеки чуть ли не оригинал рукописи Сальери, — и, перебивая друг друга, до самого заката обсуждали, как лучше сделать, пока наконец Дилан-ап-Гвейр из чистого озорства не переложил начало хорала на триольный ритм. Под это они станцевали степ, поглядели друг на друга и поняли, что пора расходиться.
