Закончив разговор, он посмотрел на Йенсена: круглое добродушное лицо, во взгляде дружелюбие, проницательность и ум. Он как раз появился в коридоре в сопровождении трех одетых в белое криминалистов.
— Вся команда сидит там. — Синсакер кивнул в сторону Кнутсоновского зала. — Тебе придется ими заняться. Самое простое, конечно, вызывать их по одному на разговор в отдельную комнату, а затем отправлять домой. С Ваттеном подожди. Сначала покажу мальчикам в белом их место работы. А когда вернусь, заберу его в участок.
Он слишком поздно заметил, что двое из криминалистов — женщины. Они посмотрели на него с неодобрением, как на чудаковатого старика. Третьим был Гронстад. Старый верный пес, отличная ищейка. Гронстад криво ухмыльнулся.
— Long time no see[18], — сказал он по-английски.
— Рад тебя видеть, — искренне поздоровался Синсакер. Гронстад был трёндером[19] в хорошем смысле слова — жизнерадостным, раскованным, основательным — и лучшим в стране криминалистом.
— Так шеф хочет видеть Ваттена в участке? — спросил Йенсен. — Он у нас уже бывал.
— Что ж, это поможет освежить память. И мне, и ему, — заметил Синсакер.
Оставив следопытов трудиться в книгохранилище и проводив туда же судебного медика, приехавшего прямо с лекции в университетской больнице, Синсакер вернулся в Кнутсоновский зал. Библиотекари по-прежнему сидели в ряд, вытянувшись по струнке. Когда он входил, только Хорнеман был на ногах. Синсакер спросил, начал ли Йенсен опрашивать сотрудников, и получил утвердительный ответ. После этого Синсакер заверил собравшихся, что эта процедура не затянется на весь день: они просто хотят составить представление о произошедшем в библиотеке в выходные и сегодня утром, а потом все смогут разойтись по домам и заняться своими делами. «Да, мы понимаем, для кого-то этот разговор будет тяжелой обязанностью, но поскольку долг полиции — выяснить, кто совершил преступление, нам важно ваше содействие». Его краткая речь была встречена одобрительным бормотанием, из чего он сделал вывод, что Йенсен, очевидно, уже многое из этого им сказал. Затем он прямо обратился к Йуну Ваттену, который сидел ближе всех к двери.
— Есть у вас время отправиться со мной в участок? С вами мы бы хотели побеседовать поподробнее.
Как только он это сказал, до него дошла вся бестактность собственного поведения. Весь зал уставился на Ваттена. Естественно, они знают его историю. Большинство людей о ней почти забыли: повседневные заботы вытеснили ее на задворки памяти или даже стерли совсем. За прошедшие годы Ваттен не сразу, но со временем все же стал для коллег надежным тихим сторожем с трагическим прошлым. Подозрение, павшее на него в тот раз, изгладилось из памяти за время мирного совместного труда, но остался зудящий червячок сомнения. А теперь вот это. Большинство присутствующих наверняка сообразили: Ваттен, возможно, последний, кто видел Гунн Бриту живой. Кроме того, всем известно, что не так уж много людей могло пройти в хранилище вместе с ней. Сидящие вокруг стола мгновенно стали похожи на суд присяжных, который только что вынес обвинительный вердикт. Все, кроме молодой женщины с белокурыми волосами и усыпанным бледными веснушками носом. Она сидела на другом конце стола и смотрела на Ваттена участливо и с беспокойством.
