— Можно взглянуть на твои книги? — спросил он, поднимаясь с дивана и разглаживая брюки.
— Книги не та вещь, посмотреть которую у дамы надо спрашивать разрешение. Развлекайся.
Книжные полки закрывали всю стену, в которой не было окон, и, к великому изумлению Ваттена, книги на них были одного жанра.
— Я смотрю, ты любишь детективы.
— Боюсь, это скорее болезнь, чем любовь. — Она поднялась с дивана и встала рядом с ним. — Я коллекционирую отгадки.
— Отгадки?
— Да. Вот взгляни.
Она сняла с полки книгу без названия на корешке. Это оказался роскошный толстый дневник в кожаном переплете. Сири его открыла, и Ваттен увидел множество одинаковых коротких записей. Каждая из них начиналась с заголовка — видимо, с названия детективного романа. Дальше в рубрике «Убийца» стояло имя, норвежское или иностранное. Затем шла ссылка на страницу.
— Здесь записаны все преступления, которые я разгадала, читая детективы. Я записываю также страницу, на которой нашла ответ. В этом деле я просто специалист. Когда-то я встречалась с парнем, который утверждал, будто раскрывать убийства в романах — мой самый большой талант. Но он не очень-то хорошо меня знал. Помнится, я даже приличного минета ему ни разу не сделала.
Ваттен покраснел.
— Проще всех Агата Кристи. Она многим кажется сложной, но для меня ее загадки легкие, — продолжала Сири. — У каждого писателя своя схема. Поэтому труднее всего с первой книгой незнакомого автора. Как этот писатель мыслит? Как выстраивает интригу? Разгадать книжную загадку — это совсем не то же самое, что раскрыть настоящее преступление. Все читатели делают одну большую ошибку — пытаются придерживаться изложенных фактов. Факты совершенно не важны. Главное — нарратология: как организовано повествование, какие роли отведены разным персонажам, и всякое такое.
— Интересно, — сказал Ваттен. Он и правда так думал. — Можешь дать мне несколько простых советов? А то я всегда ошибаюсь.
Возбуждение, так некстати охватившее его на диване, начало спадать.
— Правило первой трети.
— Первой трети? И в чем оно заключается?
— В первой трети книги убийца заметнее всего. В этой части писатель как бы осмеливается его показать. А остальная часть книги нужна для того, чтобы представить показанный персонаж как второстепенный, поэтому на первый план выходят другие возможные подозреваемые.
— А в конце автор снова предъявляет нам убийцу, как фокусник — кролика?
— Да, верно. Но, как всегда, одного правила мало, есть масса других признаков, которые нужно отыскивать и учитывать. Без опыта не обойтись. — Она иронически улыбнулась, как бы говоря: тонкий анализ такого сорта литературы — любопытное, но немного абсурдное занятие.
