Осмотр дежурного врача-психиатра (принятая в Бутырке тавтология) Суворова А. В. Хайнц Герман Юлиевич, 1967 г. рождения. Предъявляет жалобы на несправедливость. Anamnesis vitae et morbi (История жизни и болезни). Информацию о себе сообщает неохотно, отрывочно. Признает раннее развитие б/о (без особенностей). Закончил среднюю школу. В армии не служил. На учете в ПНД (психоневрологическом диспансере), НД (наркодиспансере) не состоял. «Занимался финансами». Работал снабженцем в крупной компании. «Меня неоднократно пытались сделать идиотом, особенно в Челябинской области. У нас умные не нужны». Отягощенную наследственность по психзаболеваниям отрицает. ЧМТ (черепно-мозговые травмы) в прошлом – неоднократно: «Спортом занимался».
Психстатус
Ориентирован в месте, времени, пространстве, собственной личности полностью. Возбужден. Говорит быстро. Поглощен исключительно отправкой на нежелательный этап, для отбывания определенного судом наказания в Челябинскую область: «Поверьте, там мне угрожает реальная опасность!» Ссылается на конституцию, статьи закона об исполнении наказаний РФ, согласно которым «никак не может ехать на зону, где уже был в 2005 году». Ссылается на людей из синагоги и т. д. Полностью не раскрывается. Психотическая симптоматика не выявляется. Психические нарушения у себя признавать категорически отказывается. Интеллектуально-мнестически сохранен.
D/s «Демонстративно-шантажное аутоагрессивное поведение».
Наличие некоторых нарушений мышления не исключает вялотекущей психопатоподобной шизофрении. Для уточнения диагноза необходимо дальнейшее наблюдение. А из-за чего шум? «Хозяин», Теликов, лично обещал Хайнцу другую зону, не челябинскую, да, уходя в отпуск, забыл об обещании… РП-73 – лучшее лекарство при диагнозе «Демонстративно-шантажное аутоагрессивное поведение».
Заказали мебель. Начмед взял семь стульев, семь – начальник ПБ, семь – замначальника ПБ. Простым врачам – ни одного.
На пятом этаже принимаю больных, сидя на крае стола. Входит «качающая права» женщина: те лекарства мне нужны да вот эти. Спрашиваю: «Почему я, разговаривая с вами, сижу на столе?» Она, душевнобольная, сама сидит на одном из строенных стульев из актового зала: «Мне тоже сначала показалось странным, что вы, доктор, сидите на столе. Но потом я к своему…» Я с горечью: «Здесь стульев нет, а вы каких-то экзотических препаратов захотели, которые вам в ПНД по месту жительства выписывали!»
На третьем этаже в помещении для приема больных – ни столов, ни стульев. Получается, у каждого из трех начальников по семь жоп, а нам – беседовать с больными в коридорах у стены, через решетку камеры, когда другие больные слушают душевные тонкости больного, врачу исповедующегося!
