Надя работает спустя рукава. Я буквально затаскиваю ее за рабочий стол в ординаторскую. Зато шеф глядит на нее маслеными глазами и ставит нам в пример, как она описывает больных. Да, про ее описания можно сказать: краткость – сестра таланта. Анамнезы жизни и болезни объединены, если не отсутствуют вовсе. Надя формальными фразами описывает полное здоровье пациента и лепит излюбленный диагноз Алексина: «Расстройство адаптации с нарушением эмоций и поведения». После того как он на пятиминутке назвал сей диагноз «удобным», с ним стала ходить половина больных.
Наде неловко «зависать» у положившего на нее глаз шефа, и она пасется в соседнем кабинете наконец открытого после ремонта первого этажа, у Гордевой. Разговоры, разговоры… весь день. Надя работает до 15.00, а потому поднимается смотреть своих больных на второй этаж в 14.30.
Мне объявили замечание с занесением в личное дело за снятие по состоянию здоровья с суда авторитета Горбункова: «Состояние после эпиприпадка». В рапорте на меня зам по ЛПР Дивани указал, будто документация у меня была оформлена неверно. На Дивани, в свою очередь, наехала новый психиатр УФСИНа Хрюнова Эльза Петровна. Новая метла прошлась по мне. Позже эта некомпетентная тетка окончательно меня невзлюбит.
На обратной стороне извещения о замечании я написал: «Категорически не согласен» и изложил, как было дело. Выяснилось, Горбункова с судов различные психиатры снимали шесть раз, два из них я. После Горбунков участвовал в расшатывании оконной решетки в 457-й камере. Он участвовал в нападении на резерв. Его выписали за нарушение режима содержания (см. выше). Горбунков вернулся с выбитыми в внутрикамерной драке передними зубами. Теликов распорядился «держать его на вязках и лечить». Дивани: «Лечить до соплей».
19.12.10
Устроилась и сразу назначена начальницей II-го психиатрического отделения Ольга Валерьевна Шестопалова – неплохая высокая тетка. В прошлом спортсменка, баскетболистка. При всех достоинствах: ставит три разных диагноза, а лечение одно: аминазин с галоперидолом (4 куба на 2).
С появлением Шестопаловой шеф камеры II-го отделения распределил так: начальнице – две камеры, Наде Козьминой – семь, доктору Зло – шестнадцать. Последний пришел принимать у меня смену пьяным. В «юмор» по поводу распределения камер не вник, лишь заметил, что недавно у него очередной больной «подох».
Я сразу после окончания учебы в Серпах с 25 декабря ушел в отпуск. Чтобы забыть семейные неурядицы (четыре судебных процесса с бывшей женой), уехал отдыхать в Египет. Там встретил много отдыхающих сотрудников правоохранительной системы (целые отделы милиции с Урала и из Сибири). Трахнул непомерно толстую адвокатшу из Мурманска, ранее, по ее признанию, из-за недостатка мужчин отдававшуюся подследственным в комнатах свиданий в изоляторах.
