– Прошу тебя, Алекс, – взмолилась она, толком не понимая, о чем просит.
– Ты едва не убила меня во второй раз, – прошептал он, касаясь губами мочки ее уха. – Я не утверждаю, конечно, что я этого не заслужил. Думаю, мне даже нравится доводить тебя до исступления.
– Но ведь это опасно, – произнесла Каролин убитым голосом.
– Не надо преувеличивать, – его губы коснулись ее губ, правда, всего на какой-то миг. Или это ей только показалось? – Я всегда знаю, когда остановиться.
Теперь его рот был рядом с ее шеей, где под кожей бешено пульсировала крошечная жилка, и она почувствовала его горячий, влажный язык. Казалось, он пробовал ее на вкус.
– Я тебе не верю.
– Я это знаю, – он целовал ее шею, и все это время ее рука оставалась прижата к его обнаженному бедру. – Это я, Каролин, хочешь ты того или нет. Твой друг детства. Твой бывший мучитель. Твоя первая любовь. Я вернулся за тобой.
Каролин отчаянно пыталась собраться с мыслями.
– Мечтать не вредно, – бросила она ему.
– Что и делается, – его губы переместились на другую сторону ее шеи, дразня, легонько покусывая, и она поймала себя на том, что сильнее сжала его бедро, как будто хотела притянуть к себе еще ближе. – И тебе никуда от меня не деться. Я – твои эротические сны и одновременно твои самые жуткие кошмары. Можешь притвориться, будто делаешь это в знак раскаяния.
– Что делаю?
– Ложишься со мной в постель.
– Я не… – Его губы не дали ей договорить.
Увы, в глубине души она была вынуждена признать, что именно это она и сделает.
Неожиданно она обратила внимание, что в комнате звучит музыка – нежная, медленная, блюзовая. Мелодия парила в воздухе, обволакивая ее подобно облаку сигаретного дыма. При этом сама она, казалось, застыла на месте, остановилась в пространстве и времени, пойманная в ловушку его голубыми глазами и своими собственными девичьими фантазиями.
– Я не думаю… – начала она.
Алекс прикрыл ей ладонью рот.
– Хорошо, – произнес он, – ты не думаешь, что мне хочется, чтобы ты закрыла глаза и забыла обо всем на свете.
Его руки скользнули под ее просторную футболку, и она спиной ощутила прохладу его ладоней. Когда его руки достигли ее лопаток, он вздохнул – это был вздох неприкрытого, животного желания – и притянул ее ближе к себе.
– Ты еще пожалеешь об этом, – она сочла нужным предостеречь его, хотя ее собственный голос прозвучал не громче шепота.
– Я обычно жалею о том, что чего-то не сделал, – он медленно начал стягивать ей через голову футболку. Она знала, что еще может его остановить, как знала и то, что не станет этого делать.
