– Вот как? – Мама строго поглядела поверх своих невозможно красивых очков и небрежным движением откинула в сторону журнал «Новый мир». – Почему именно в художественный?
– Я хочу быть модельером! – смело заявила Надя. От этой неожиданной смелости у нее внутри аж все похолодело.
– Да ну?! У тебя к этому есть талант и призвание? – Мамин голос был переполнен сарказмом.
– Мне это нравится, я хорошо рисую и хорошо шью, ты же знаешь! – Надежда искренне удивилась материнскому сарказму. Уж кто, как не родная мама, лучше всех знала, что Надя легко может принарядиться, используя для этого какие-нибудь совершенно негодные старые мамины одежки. Надежда их перешивала, перелицовывала и давала вещам вторую жизнь. Порой совершенно неожиданную. Это позволяло ей прослыть среди одноклассников настоящей модницей. К сожалению, переделывать туфли и перешивать зимние вещи она еще не научилась, поэтому иногда тайком от родителей заимствовала парадные мамины туфли или надевала на себя осенний мамин сверхмодный плащ из жатой кожи.
– Хорошо шить и рисовать для высшего художественного училища совершенно недостаточно. Там конкурс – двадцать человек на место, поэтому для поступления необходимы соответствующие знакомства, то есть блат. А у нас никакого блата там нет. Ты провалишься на экзаменах, пойдешь в ПТУ, поступишь на фабрику «Пролетарская победа» или «Большевичка» и будешь там пришивать воротничок. – Мама разговаривала с Надеждой как с несмышленой пятилеткой.
– Какой воротничок?
– Обыкновенный воротничок. На фабрике обычно одна работница пришивает воротничок, вторая манжет, а самой высококвалифицированной поручают пришивать рукав – и так день за днем. Ты готова пришивать воротничок всю оставшуюся жизнь?
– Нет. А вдруг я поступлю?
– Не мели ерунды. Но если вдруг случится чудо, тебя перепутают с какой-нибудь блатной абитуриенткой и ты поступишь, то после окончания тебе светит распределение в город Замухинск на тамошнюю фабрику «Пролетарская победа», ну, или, в конце концов, на фабрику «Знамя труда», и там ты будешь разрабатывать модель фланелевого халата в цветочек.
– Почему халата? – удивилась Надя. В ее представлении модельер придумывал новые фасоны и устраивал разные показы модной одежды, как в фильме про приключения итальянцев в России или в «Бриллиантовой руке». Давыдовой очень нравился момент, когда «брюки превращались в элегантные шорты». Конечно, она понимала, что кино – это кино, а жизнь от фильмов с участием не только иностранных артистов, но даже и наших советских, можно сказать родных, отличается очень сильно. В фильмах наши артисты были ослепительно красивыми и одетыми во все иностранное. Ведь если открыть советский журнал мод, посмотреть на безликих манекенщиц, их натужные, приклеенные улыбки и их якобы модную одежду, то всю ночь будут мучить кошмары. Но неужели так уж невозможен вариант, согласно которому Надежда Давыдова станет выдающимся модельером и изменит ситуацию в советской легкой промышленности?
