Грузим велосипед и едем домой, основная задача выполнена. Немного передохнув, отправляемся навестить моего однокашника по морскому училищу. Я и Татьяна были у него в гостях 21 год назад, много воды утекло с тех пор.
Дверь открывает Сергей и не узнает меня. Признаться, я сам его с трудом признал, так он постарел и потемнел лицом. Называю своё имя и фамилию и вижу проблески узнавания и, наконец: «Это ты, не может быть, ты не должен быть таким, это не ты». За спиной у Сергея: две большие собаки, одна маленькая и ещё пара котов – настоящий звериный питомник в маленькой квартире. Говорит, что это жена Лариса подбирает на улице бездомных животных. От него исходит сильный запах алкоголя, одет в старые, прожжённые в нескольких местах, тренировочные штаны и клетчатую рубашку. Квартира в состоянии ремонта, похоже, затянувшегося. Поступает предложение «по водочке», но мы отказываемся – лучше чаю.
Узнав, что я еду на велосипеде вокруг Земли, недоуменно смотрит на меня и говорит, что я окончательно спятил.
– Да я не спятил, я всегда был таким», – смеюсь я. – Ведь мы с тобой с первого курса училища мечтали обойти Земной шар на яхте.
Неужели что-то изменилось? У меня после велосипедной «кругосветки» в планах – обойти на яхте «шарик», ты со мной?
– Нет, я уже и воды боюсь, – говорит Серёга, – глубже, чем по колено не захожу.
– Вот тебе раз! А ведь каких-то сорок лет назад все было иначе.
– Я уже как 5 лет на пенсии, – говорит он – и никуда не собираюсь, кроме своей дачи. Сейчас придёт Лариса. Ты хоть как-нибудь прикинься стареньким, ну согни спину что ли и не отсвечивай всеми своими зубами, а то больно контраст со мной большой. Она и так на меня наезжает.
Я хохочу во все горло, такой странной просьбы мне ещё не приходилось слышать.
– Нет, это не ты, – повторяет он как заведённый, – голос твой, но это не ты!
Заходит Лариса и тоже не узнает меня, только после того, как я назвал себя, мы обнимаемся. По всему видно, что Серёга давно и планомерно уничтожает себя, несмотря на отчаянные попытки жены остановить этот процесс. Приходит на память японская поговорка: «Сначала человек пьёт сакэ, потом сакэ пьёт сакэ, а потом сакэ пьёт человека». У моего однокашника – уже третья стадия, и от этого, честно говоря, становится не по себе.
Вспоминаем, как купили в яхт-клубе старый швертбот за 25 рублей, рассохшийся и выглядевший, как решето. Мы тогда сутками вкалывали в ущерб занятиям, чтобы отремонтировать его, и, наконец, вышли в море, как настоящие судовладельцы на своём паруснике. В глазах Серёги появляется блеск и он оживает. «А помнишь», «а помнишь», и наше молодое прошлое несётся на нас, стремительно вытесняя груз прожитых лет.
