— Ты пытаешься расследовать убийство.
— А ты уверен, что это убийство?
— Я уверен, что ты так думаешь. Я ничего не знаю. Я не слышал показания свидетелей.
— Я тоже.
— Что тебя абсолютно не смущает.
— Они подозревают брата Трисии, а он не виноват.
— Ты так уверена.
— Да.
— На основании своего обширного опыта.
— И у меня стопроцентный результат!
— Советую тебе скорее выйти в отставку, чтобы не испортить своего образцового резюме.
— А ты вообще по мне скучал?
— Конечно.
Он даже позволил себе улыбнуться. Тогда-то я и поняла, что вляпалась. Чудесно было видеть и слышать его, но я не могла отделаться от миллиона терзавших меня вопросов о Лисбет и Дэвиде. Кайл прав: я пытаюсь распутать убийство.
Именно об этом просила меня Трисия.
Прошлой ночью, когда детектив Кук засекла меня в патио с мобильным, мы имели продолжительную беседу. Я изо всех сил старалась держаться профессионально и уважительно, но не нужно вести колонку советов, чтобы заметить — помимо полуавтоматического пистолета на боку, у этой женщины целый ворох проблем одна другой хлеще.
Она домогалась, кому я звонила и почему, пока не вмешалась Кэссиди, протестуя против тона и характера вопросов. Пытаясь не допустить дальнейшего накала страстей, я бросилась грудью на амбразуру и предложила детективу Кук задавать вопросы только по существу, если таковые у нее имеются, чтобы быстрее покончить с этим. По изгибу губ Кэссиди я поняла, что она ни в малейшей степени не одобряет мою тактику, но я посоветовала ей присматривать за Трисией, а остальное предоставить мне. Когда Кэссиди неохотно удалилась, детективы и я проследовали в малую гостиную, где они ранее разговаривали с Дэвидом.
— Итак, вы подруга сестры, — продолжала она в своей сердечной и изобретательной манере.
Мы все старались вести себя примерно, но напряжение с обеих сторон только нарастало. Отчасти виной тому была обстановка — тесная душная комната с парчовыми викторианскими кушетками и темным восточным деревом, где единственной неуместной деталью был ноутбук. Мне представлялось, что это комната для курения одного из прежних мужей, которую он обставил в память о борделе в развивающейся стране, которую развивала его корпорация, прежде чем предоставить ее своей судьбе.
Детектив Майерсон сидел чуть поодаль, так, что на него не падал свет медных светильников. Кажется, ему от природы свойственно держаться в тени. Он смотрел то в блокнот, то в пол, ожидая распоряжений коллеги. Пожалуй, это не свойственно ему от природы, а вбито силой.
