Того же самого с нетерпением ждали и молодуха и священник. И пожелала ли этого их счастливая судьба или злой рок мужа, но не прошло и недели, как он уже нанялся матросом на каравеллу, отправлявшуюся в Палермо. Через несколько дней после его отъезда в одном из ближайших к ним местечек справлялся праздник, на который Марко был приглашен играть на волынке. Случайно встретив здесь Массимиллу, тоже пришедшую на праздник вместе с другими крестьянками, он крайне обрадовался; и к взаимному своему удовольствию они пролюбезничали целый день, а когда пришло время кончать праздник, мастер Марко, незаметно подойдя к своей даме, в самых кротких выражениях попросил ее, как милости, чтобы она исполнила данное ему обещание. Молодке пообещать было не трудно, но так как она была женщиной благоразумной, то исполнить обещанное показалось ей делом легкомысленным; все же после разных ласковых слов, какие приняты у деревенских влюбленных, она сказала:
— Вскоре я пойду отсюда по той дороге, что пересекает нашу; ты же будь наготове, и как только я выйду, следуй за мной, чтобы нам сойтись в хорошем и укромном месте, — в таком, где нам будет удобно.
У Массимиллы был домик с садом, расположенный на склоне горы, выше деревни; ее муж пользовался им как мастерской, обтесывая здесь доски для лодок. Иногда летом он поселялся в нем со всей семьей. Молодая женщина полагала, что может в полной безопасности, наслаждаясь вместе с мастером, провести там не только остаток дня, но и часть следующей ночи. Портной, обратясь к находившемуся при нем мальчишке, отдал ему меха от своей волынки и приказал отнести домой, а сам, засунув дудку за пояс, стал поджидать ухода Массимиллы. Когда, по его мнению, время наступило, он поспешно направился вслед за нею, и, пройдя свой путь, они почти одновременно оказались в хижине, о которой говорилось выше. Войдя в нее и заперев дверь, они приготовились изрядно потешиться.
Священник, ничего о том не подозревавший, знал однако, что муж Массимиллы отправился в Палермо и что сама она ушла на праздник. Полагая, что молодая женщина должна была уже вернуться домой и рассчитывая найти ее в ее деревенском доме, священник решил пойти попытать свое счастье. Выйдя на дорогу и засунув за пояс большой нож, который он называл salvum me fac, он медленным шагом, как будто прогуливаясь, направился к дому Массимиллы. Найдя его запертым изнутри, он догадался о том, где была молодка, так как она туда часто ходила. Он хорошо знал и место это и дорогу; и хотя в эту знойную ночь путь показался ему трудным, однако, гонимый любовью, он устремился в гору и, задыхаясь от усталости, добрел до хижины почти в ту самую минуту, когда мастер только что начал целовать свою возлюбленную. Догадавшись, что молодка дома, и полагая, что она там одна, он очень этому обрадовался и стал стучать в дверь. Женщина, прервав поцелуи, спросила:
