— Почему же вы не бросили мужа?
— Как я могла его бросить? Он все время был на моем попечении. Что бы у него ни случалось — болезнь, неприятности или что-то еще в этом роде, — за помощью он приходил ко мне. Он был привязан ко мне как ребенок. — Голос ее дрогнул. — Так привязан, что сердце мое обливалось кровью. Пусть он изменял мне, прятался от меня, чтобы пить без помех, пусть я иной раз выводила его из себя до такой степени, что он начинал меня ненавидеть, в глубине души он все равно меня любил и знал, что я никогда его не оставлю и что; если бы не я, он давно бы уже погиб. В пьяном виде он совсем терял человеческий облик; друзей у него не осталось, если не считать всякую шваль, которая выманивала у него деньги, пила за его счет и наживалась на нем. Он знал, что я — единственная в мире, кому не все равно, жив он или умер, и я понимаю, что именно я стою между ним и его окончательной гибелью. Когда он скончался у меня на руках, я почувствовала, что сердце мое разбилось.
По лицу Мэри бежали слезы, но она не обращала на это внимания. Роули, решивший, очевидно, дать ей выплакаться, сидел без движения и молчал. Потом он закурил сигарету.
— Дайте и мне одну, — сказала Мэри. — Глупо это все с моей стороны.
Он достал из портсигара сигарету и протянул ей.
— Дайте мне, пожалуйста, платок. Он в моей сумочке.
Сумочка лежала между ними на сиденье; открыв ее, чтобы взять платок, Роули с удивлением обнаружил там револьвер.
— Зачем вы носите с собой оружие?
— Эдгару не нравится, что я езжу повсюду одна. Он взял с меня обещание, что я не буду выезжать из дому без револьвера. Конечно, это совершеннейшее идиотство. — Новая тема, затронутая Роули, помогла молодой женщине собраться с мыслями. — Извините, что я так расчувствовалась.
— Когда умер ваш муж?
— Год назад. Сейчас я думаю: хорошо, что его постигла такая судьба, иначе нас с ним ждала бы жалкая жизнь, в которой не могло быть ничего, кроме беспросветной нищеты и бесконечного страдания.
— Он умер совсем молодым, да?
— Он разбился — попал в аварию на шоссе. Напился и ехал по дороге со скоростью шестьдесят миль в час. Шел дождь, было скользко, и машину занесло. Через несколько часов его не стало. Мне повезло — я успела с ним проститься. Перед смертью он сказал мне: «Я всегда любил тебя, Мэри». — Она вздохнула: — Его гибель принесла нам обоим свободу.
Какое-то время они оба сидели молча и курили. Роули зажег еще одну сигарету от окурка первой.
