– Так это лишь один из миров, – сказал он. – А остальные?
– Не такие, – вздохнула Мэри. – Смотри сам.
Лансинг заглянул во второе смотровое окошко. Перед ним открылся арктический пейзаж – огромное снежное поле, завеса яростной снежной бури, жесткий блеск ледника, уходящего вверх… Хотя холод не мог добраться в подвал, Лансинг вздрогнул, поежился. Никаких признаков жизни – полная неподвижность, не считая летящего снега.
В третьем окошке он обнаружил опустошенную, каменистую поверхность, местами покрытую наносами песка глубиной до колена. Маленькие камешки, усыпавшие песчаную поверхность, жили, казалось собственной жизнью – они перекатывались, подпрыгивали, понуждаемые к этому силой ветра, который заставлял передвигаться и сам песок. Хорошая видимость сохранилась на совсем небольшом расстоянии – заднего плана не было. Все застилала завеса летящего в потоке ветра песка, мутно-желтого.
– Видишь, – сказала Мэри, которая переходила от двери к двери вместе с ним.
За четвертой дверью были насыщенные влагой джунгли, в которых кишели летающие, ползающие, плавающие монстры-убийцы. В первые мгновения Лансинг лишь непрерывно воспринимал движение, но ничего не мог разобрать. Потом, фрагмент за фрагментом, он начал зрительно разделять тех, кто пожирал, и тех, кого пожирали – голод и стремление скрыться, удовлетворение и недовольство окружением. Ничего подобного он в живом мире до сих пор не видел: укороченные тела, огромных размеров челюсти, секущие противника клыки и когти, сверкающие глаза…
Он отвернулся, испытывая тяжесть в сердце и тошнотворные позывы в желудке. Он провел рукой по лицу, словно стараясь стереть только что окатившую его ненависть и то, что вызывает ее.
– Я на это смотреть не могла, – призналась Мэри. – Только краешком глаза посмотрела – и все…
Лансингу казалось, что он весь как-то ссохся, словно стараясь спрятаться внутри себя самого. На его коже выступили пупырышки холодной дрожи.
– Забудь, – сказала Мэри. – Выбрось из головы. Это я виновата. Нужно было тебя предупредить.
– А остальные? Еще что-нибудь в этом роде есть?
– Нет, этот – самый худший.
– Посмотрите сюда, – пригласил Бригадир. – Видели что-нибудь подобное?
Он сделал шаг в сторону, чтобы Лансинг мог заглянуть в смотровое окошко. То, что увидел перед собой Лансинг, было пейзажем из сплошных ломаных линий и плоскостей. В первую секунду он не понял, в чем дело. Потом восприятие его приспособилось, и он понял, что вся поверхность покрыта пирамидами высотой примерно в метр, основания их были плотно и точно прижаты друг к другу. Невозможно было определить, естественный ли это характер поверхности или кто-то, пытаясь занять себя посильным делом, установил их повсюду, насколько хватало глаз. Каждая пирамида венчалась острием. Неприятель, вторгшийся на это пространство, рисковал быть проткнутым.
