Её губы одобрительно изогнулись в самых уголках:
— Я выбрала правильно. Ты готов, мой Рыцарь. Настало время дать тебе моё первое поручение.
Я сглотнул и постарался не выглядеть нервным:
— Какое?
Когда песня подошла к концу, Мэб стояла совсем рядом со мной, подняв голову, почти касаясь губами моего уха. Сидхе аплодировали вежливо и без энтузиазма, но звука было достаточно, чтобы заглушить то, что она прошептала мне.
— Чародей, — произнесла она хриплым дрожащим голосом. Каждый её слог сочился ядом и ненавистью. — Убей мою дочь. Убей Мэйв.
Танцевать с Мэб было словно пить залпом хорошо выдержанный виски. Так близко к ней, к её красоте, к её бездонным глазам… это одурманивало меня. Её запах, прохладный, чистый и опьяняющий, проникал в мой нос, вызывая дезориентирующее удовольствие. Я высвободил кучу энергии во время пары комбо с созданием и разбиванием ледяных глыб, прибавьте к этому воздействие от близости Мэб, и в результате, когда танец подошёл к концу, меня изрядно шатало.
Не потому, что у меня были к ней чувства. У неё не было той медленно пульсирующей ауры сексуальности, присущей привлекательным женщинам. Мне она не особо нравилась. И я уж точно, ад забери, не любил её. Просто невозможно было находиться так близко к ней, к этому сплаву красоты и смертельной мощи, вечного голода и желания, без замирания в груди. Мэб не была человеком, её воздействие не было рассчитано на людей. И я ни на миг не сомневался, что долгая близость к ней будет иметь далеко идущие и далёкие от полезных последствия.
И проблема не в том, что она только что попросила меня сделать.
Последствия такого рода действий… действительно… действительно будут огромны! И только идиот добровольно полезет в неприятности такого масштаба, но, к сожалению, клеймо этого идиота всегда достается мне.
После нашего вальса Мэб снова вернулась на свой трон и сквозь прикрытые веки продолжила наблюдать за происходящим в зале — неприкасаемая, бесконечно далекая, облачённая в белоснежно-белое. Холодная и отстранённая ясность, которую подарила овладевшая мной Зима, начала отступать, и на смену ей с небывалой силой вернулась боль от схватки с Красной Шляпой. Навалилась усталость, и когда я начал оглядываться по сторонам, чтобы найти тихое местечко для отдыха, то обнаружил сидящего возле меня Кота Ситха. Его широко раскрытые глаза выражали терпение и невозмутимость.
— Сэр Рыцарь, — сказал малк. — Вы не переносите дураков.
