Звук и ритм давили со всех сторон, били по ушам, дезориентировали. Свет танцевал и переливался всеми цветами радуги, складываясь в тонкие, чарующие узоры. Тела танцующих изгибались и поворачивались с нечеловеческим изяществом, их удивительная грация была выше моего понимания. Часть меня хотела просто стоять и впитывать происходящее, с глупым видом глазея вокруг, как какой-нибудь уродливый, неуклюжий бегемот среди прекрасных сидхе. Многие смертные впадали от зрелища таких танцев в экстаз, умилялись до слёз — короче говоря, это не кончалось ничем хорошим для них.
Я поднял все рубежи психической обороны, какие мог, используя источник холодной, чистой мощи, что был во мне с той ночи, как я убил своего предшественника бронзовым кинжалом Медеи. Тогда я даже не понял, что произошло со мной, поскольку голова была занята другими проблемами, но теперь осознал, что именно этот источник восстановил моё разбитое тело, дал мне силу, скорость и выносливость, максимальные для человеческих возможностей, а может быть, выходящие далеко за пределы. Я почувствовал это только теперь, когда потянулся к нему, но, очевидно, моей инстинктивной потребности выжить было достаточно, чтобы задействовать его, когда я отправился спасать дочь от уже бывшей Красной Коллегии вампиров.
Теперь он овевал мой мозг, как ледяной ветер, сводя на нет одуряющее действие танца сидхе на мои мысли. Двинувшись вперёд сквозь толпу, я поначалу пытался просачиваться, проскальзывать и подныривать, чтобы никого не задеть. Потом понял, что даже с тем, что приобрёл после превращения в Зимнего Рыцаря, я всё еще безнадежно туп и медлителен по сравнению с сидхе.
Так что я просто пошел напролом, свалив на них необходимость убираться с моего пути. В любом случае, это больше подходило к моему настроению. И они так и поступали. Никто их них не делал этого явно, и некоторые оказывались меньше чем в дюйме от того, чтобы задеть меня, размахивая конечностями, но никто так и не задел.
Сидхе были высокими по меркам людей, но я был высок по меркам НБА, поэтому мог легко осматриваться поверх их голов. Заметив красную бейсболку и расширенные глаза Сариссы, я бросился за ними и нагнал их у задней стены пещероподобного зала. Сидхе прижимал Сариссу спиной к своей груди, одной рукой обхватив за шею, другой — за талию. Глаза девушки были широко распахнуты. Я мог видеть ярко красные пятна на её запястьях, где уже начали формироваться синяки в форме пальцев сидхе.
