— Зачем? — устало спросил я. — Что бы это изменило? Что такого ты мог бы сказать, что смогло бы переломить ситуацию?
— Что я твой брат, Гарри, — ответил он. — Что я тебя люблю. Что я кое-что знаю о борьбе с тёмной частью своей натуры. И что мы пройдём через это вместе.
Он присел, упёрся локтями в колени и опустил голову на руки.
— Что мы с этим разберёмся. Что ты будешь не один.
Воткнул.
И провернул.
Он был прав. Это было так просто. Мой брат был прав. Я был эгоцентричным и самонадеянным. Может быть, это можно было понять, учитывая всё, что давило на меня тогда, но это не значит, что я не сделал ошибок колоссального масштаба.
Я должен был поговорить с ним. Довериться ему. Я не думал ни о ком, кроме Мэгги, даже не додумался попробовать поискать поддержки у своей семьи. Я просто следовал той части плана, где я нанял одного из лучших сверхъестественных убийц в мире, чтобы застрелить меня. Это, вероятно, что-то говорило о степени моего отчаяния.
Но это не имело такого же большого значения для моего брата. Он был по-своему прав. Я никогда раньше сознательно не сталкивался с подобным, но своим поступком сказал Томасу, что лучше быть мёртвым, чем превратиться в чудовище — монстра вроде него. А действия говорят гораздо громче, чем слова.
Я всегда думал, что для человека в моём возрасте всё должно становиться проще. Но всё становится только сложнее и сложнее.
— Прости. Я должен был с тобой поговорить, — начал я. Мой голос звучал хрипло. — Я должен был всё тебе рассказать три месяца назад. Но не мог — не потому, что был вне зоны доступа. Я думал, что не должен ни с кем вступать в контакт.
— Почему? — спросил он, подняв голову.
— Потому, что не заслуживал, — тихо ответил я. — Потому, что продался. Потому что мне было стыдно.
Он вскочил с разгневанным видом:
— Да, безусловно, я понимаю. Я имею в виду, тебе нужно было держаться подальше. Иначе мы бы все узнали, что ты не само совершенство, ты, тупой, никчёмный, надменный, эгоистичный…
Он ударил меня в грудь и обнял так крепко, что рёбра затрещали.
— …неуклюжий, вспыльчивый, несносный, бездарный, непутёвый…
Я крепко обнял брата и слушал бесконечный поток уничижительных эпитетов, пока тот не иссяк.
— … засранец.
— Да, — сказал я. — Я тоже по тебе скучал.
