– Это господин Перен? – отвернувшись, спросила дежурная.
Паршин кивнул и, чувствуя, что его вот-вот вырвет, выскочил в коридор.
Константин, окинув помещение профессиональным взглядом, покачал головой и, буркнув себе под нос: «Не понял…», вышел вслед за Паршиным.
Дежурная, которую тоже, похоже, начало подташнивать, уже в коридоре проговорила:
– Я вызову милицию…
– Полицию! – нервно поправил ее Паршин.
– Это у вас в России полиция. А у нас милиция! – твердо заметила женщина и, подойдя к своему столу, сняла телефонную трубку. Прежде чем звонить, строго предупредила Паршина и Константина: – Только вы не уходите. У меня смена кончается. Вы будете главными свидетелями.
– Я буду у себя в номере, – сказал Паршин.
– А какой у вас номер? – поспешила уточнить дежурная.
– Сорок пятый, этажом выше, – ответил за Паршина Константин.
Дежурная, явно недовольная тем, что мужчины поспешили ретироваться, крикнула вслед:
– Я дам милиции ваши координаты!
Эдвард Паршин, несмотря на то что занимался серьезным бизнесом, впервые так близко увидел труп. Он пересмотрел бесчисленное количество боевиков и триллеров, где обезображенные трупы были едва ли не главными действующими лицами. Но вот так реально увидеть мертвое тело… Уже поднимаясь по лестнице, Паршин понял, что этот тошнотворный сладковатый запах буквально преследует его. Ему хотелось поскорее добраться до номера и как следует вымыть руки, лицо, принять душ… Даже вид обезображенного тела не так угнетал его, как этот запах.
Но стоило ему повернуть ключ в замке, как Константин, который был уже рядом, отстранил его и первым вошел в номер.
– Постойте, здесь кто-то есть, – сказал он, переступая порог.
– Это я, не бойтесь, входите! – послышался из комнаты голос Алексея.
Паршин от неожиданности вздрогнул, а Константин проворчал:
– Не понял…
Константин прошел в комнату, а Эдвард Паршин поспешил запереть дверь и направился в туалет, где его все-таки вытошнило. Уже намыливая руки, он понял, что там, в том номере, где был покойник, пахло не парфюмом, а этим мылом, сладковатым, чуть терпким. Именно этот запах соединялся с запахом крови. Паршин взглянул в зеркало и сам себя не узнал. Его бледное лицо до сих пор было искажено ужасом. Он покачал головой и начал усиленно смывать с рук мыльную пену. Но как только плеснул воду на лицо, едва удержался, чтобы его опять не вывернуло наизнанку.
Наконец Паршин выключил воду и, уже вытирая лицо и руки, ясно услышал доносящийся из комнаты стон, а потом крик.
