Он сразу ударился локтем о что-то железное и зашипел от боли.
– Эх, пехо-ота! – презрительно протянул мулла, и машина вдруг вздрогнула, загудела и пошла.
Священника кинуло вперед, затем назад, и он только и успевал, что прикрывать руками голову. Назвать эту машину удобной было сложно. Тем более что он ничего не видел.
– По-шла-а, ро-ди-имая! – завопил мулла, и отца Василия снова откинуло куда-то вбок, а затем и назад.
Машина ухнула с обрыва так, что священник чуть не отбил себе внутренности, затем снова скачок вниз, и еще раз, и еще… Мулла явно гнал ее в сторону Волги. И вдруг все стало как-то иначе, и даже двигатели словно заработали по-другому.
– Классно поплыла! – похвалил технику мулла.
– Я ничего не вижу! – пожаловался отец Василий. – Где мы?
– Эх, пехота! – снова повторил мулла, включил свет и скаламбурил: – Мы, батюшка, давно по Волге-матушке плывем!
Отец Василий огляделся. Приборы, приборы и еще раз приборы. Дальномер – это он знал, затем еще что-то знакомое, он никак не мог вспомнить, что это. Повеяло чем-то забытым, еще армейским, и он признал, что в целом ему здесь понравилось.
– Еще раз пехотой меня обзовешь, в лоб заработаешь, – веско пообещал он и устроился в ближайшем, похоже, командирском кресле.
– Утю-тю, какие мы недотроги! – рассмеялся мулла. – Пока они нас хватятся, да пока будут ждать, что командование скажет, мы уже на два-три километра оторвемся! Сечешь?
– Секу, – кивнул священник. – А потом что?
– А потом спрячемся. Волга большая, хрен какая собака найдет.
Отец Василий не представлял, как они спрячутся. Где ни оставь эту многотонную махину, с воздуха ее найти – ничего не стоит. Но он тут же вспомнил про оставшихся позади собак и почувствовал разлившееся по всему телу тепло. Теперь их след и впрямь хрен какая собака возьмет. Это было приятно.
Звук двигателя снова изменился, они явно выползли на какой-то островок.
– Угадай, сколько я сейчас держу! – весело предложил мулла.
– Судя по тому, как нас качает, километров сорок, – предположил священник.
– А пятьдесят пять не хочешь?! – захохотал Исмаил. – Я же тебе что и говорю, ласточка, а не машина! Поэма! Давай садись к приборам. Скажешь, чего там позади.
Отец Василий приник к перископу, осмотрел округу на все триста шестьдесят градусов, но никаких огней погони не обнаружил.
– Никого, – удивленно произнес он.
– А я тебе что говорю! Оторвались мы конкретно! Точно километра на три! Ищи нас теперь!
Бронемашина снова ухнула в воду и снова выползла на берег, и снова ухнула вниз.
