…В ту ночь нашей «дичью» оказалась Хедвиг.
Мы сами толком не знали, куда же нам направиться. На этот раз мы вышли на свою ночную охоту без определённой цели. И без готовых записок в карманах. Мы положились на волю случая: авось что-нибудь подвернётся. Нельзя же было просто взять и отступиться. Надо было как-то достойно завершить кашу деятельность.
Если бы фабричная труба Голубого была не труба вовсе, а колокольня, а на этой колокольне были бы часы, они показывали бы без чего-то там двенадцать, когда мы покинули своё логово под мостом и отправились на охоту. На тёмных улицах не было ни души, все окна закрыты, и свет везде погашен.
Так вот, в ту самую ночь мы и наткнулись на Хедвиг.
Но сначала мы наткнулись на дядю Янссона.
Он торчал зачем-то в подворотне одного там дома на площади. Шляпа надвинута на самые глаза, а воротник пальто поднят. Руки в карманах. Он очень старался быть незаметным. И он не отрываясь смотрел на зелёную телефонную будку.
Дураку было ясно, что он поставил себе задачу раскрыть этой ночью Поросят-бунтарей. С терпением, достойным самой Полиции безопасности, он не спускал своих утомлённых, близоруких глаз с объекта наблюдения. При малейшем признаке появления Поросёнка-бунтаря он настиг бы его одним прыжком, как пантера.
— Дядя Янссон, дядя Янссон, — простонал Стаффан дрожащим голосом, будто он дико чего-то перепугался.
— Тс-с-с! — прошипел дядя Янссон из своей тёмной подворотни.
— Миленький дядечка Янссон, — продолжал Стаффан ужасно жалобным голосом. — Спасите нас!
— В чём дело? — сказал дядя Янссон уже нормальным голосом.
— Эт-ти нахальные по-поросята, — выдавил, заикаясь, Стаффан.
— Эти розовенькие поросята охотятся за нами, — подключился я.
Дядя Янссон потёр руки и посмотрел на нас горящим от нетерпения взглядом частного детектива.
Зачем нам понадобилось его дурачить? С другой стороны: почему бы и нет? Если подумать, мы его даже, можно сказать, выручали: теперь ему будет что рассказать любопытным гражданам Дальбу, и при этом не надо будет морозить себе ноги и помирать со скуки в тёмной подворотне.
— Это было около гаража Аронсона, — стал сочинять Стаффан. — Их было две штуки. Такие огромные-преогромные, прямо как медведи. Луна как раз только вышла из-за туч, и мы видим — стоят. Прямо у въезда в гараж. Они сразу будто раздулись, и вместо носа у них стали такие огромные пятачки. А руки превратились в свиные копыта. И как глянут на нас своими свиными глазками — у нас прямо душа в пятки. И вдруг как хрюкнут! Угнетатели, говорят, ещё попомнят нас! Он вот тоже слышал.
