Я сидел чинно, выпрямив спину, посасывая кусочек льда, и пытался сравнить сыр и шею женщины. И то, и другое были странно знакомыми и дорогими мне. Шея Саэко была ещё белее, чем молочного цвета шкурка сыра. Под мышками у меня было так мокро, что пот стекал ручейками.
— Сыр делается из натурального овечьего молока и сливок с добавлением перца, кедровых орехов и паприки, — прищурившись, пояснила Саэко.
На поверхности сыра, исходившего «слезой», кроме оранжевых полосок, можно было различить красные пятнышки, похожие на кровоподтеки.
— Наверное, это кусочки жгучего красного перца. Возможно, они покажутся вам островатыми на вкус, — добавила Саэко.
Светло-розовые ноготки Саэко, надавив на поверхность сыра, расплющили несколько белых капелек. Уголки глаз у женщины были очень чётко очерчены и как бы немного вдавлены внутрь, у правого глаза рядом с такой ямочкой была бледная родинка. Веки казались набухшими, ещё сильнее, чем когда мы шли под зонтиком, они были слегка красноватыми. Саэко сменила позу. Циновка слегка скрипнула. В руках женщины появилось нечто напоминавшее замороженную рыбью тушку. Это был большой кухонный нож.
— Я разрежу точно пополам?
В её вопросе мне послышалось другое — «Давай разделим мою вину пополам!»
Синеватый нож, не дожидаясь моего ответа, медленно рассек сверху вниз тепловатый воздух между мной и женщиной.
— Этот сорт я пробую в первый раз. А тебе доводилось? — спросила она.
Я пробормотал, что нет, тоже впервые — и тут же кусок сыра, плоский как человеческий язык, оказался разделённым ровно посередине на две части. Теперь на тарелке лежало два маленьких язычка. Сейчас мы будем есть ворованный сыр. Вдвоем проглотим преступление цвета сыра. Но я всё медлил, словно страшась чего-то. При этом я размышлял о том, насколько причудливы связи между явлениями, людьми и предметами. В самом деле: вот лежит разрезанный на две половинки украденный в супермаркете кусок итальянского сыра; по обе стороны от него, разделённые этим самым сыром, сидят укравшая его женщина и я — свидетель преступления. Что дальше? Слишком глубоко задумавшись, я залпом выпил стакан ледяной воды. Раздалось звяканье трущихся друг о друга льдинок.
Женщина тоже пригубила стакан с водой. Снова раздалось звяканье трущихся друг о друга льдинок. Теперь и у меня и у женщины рты были свежими и прохладными.
Саэко вонзила вилку в свою часть белого язычка. Белый язычок повис в воздухе. Настоящий, розовый язык вытянулся ему навстречу и встретился с ложным, белым.
