Он ходил взад и вперед, но, произнеся это последнее слово, остановился передо мной.
— А как думаете вы? — спросил он пылко.
Последовала пауза, и вдруг я почувствовал такую глубокую и (›с (надежную усталость, словно его голос пробудил меня от сна п нернул из странствий по бескрайней пустыне, необъятность которой истерзала мою душу и истомила тело.
— Не был бы конец, — упрямо пробормотал он немного спустя. — Нет! Нужно было это пережить… одному пережить… ждать другого случая… найти…
Тихо было вокруг. Ни звука. Туман его эмоций простирался между нами, как будто взбудораженный его борьбой, и в просветы этой нематериальной завесы я четко видел его перед собой, взывающего ко мне, видел, словно символическую фигуру на картине. Прохладный ночной воздух, казалось, давил на мое тело, тяжелый, как мраморная плита.
— Понимаю, — прошептал я, чтобы доказать себе, что могу преодолеть овладевшую мною немоту.
— «Эвондэль» подобрал нас как раз перед восходом солнца, — заметил он. — Он шел прямо на нас. Нам оставалось только сидеть и ждать. — После долгой паузы он бросил: — Они рассказали свою историю. — И снова спустилось тяжелое молчание. — Тут только я понял, на что я пошел, — добавил он.
— Вы ничего не сказали? — прошептал я.
— Что мог я сказать? — спросил он так же тихо… — Легкий толчок. Застопорили судно. Выяснили, что оно повреждено. Приняли меры, чтобы спустить шлюпки, не вызывая паники. Когда была спущена первая шлюпка, налетел шквал и судно пошло ко дну… Как свинец… Что могло быть еще яснее… — он опустил голову, — и еще страшнее?
Губы его задрожали; он смотрел мне прямо в глаза.
— Я прыгнул — не так ли? — спросил он уныло. — Вот что я должен был пережить. Вся история значения не имела…
На секунду он сжал руки, поглядел направо и налево во мрак.
— Словно обманывали мертвых, — пробормотал он, заикаясь.
— А мертвых не было, — сказал я.
Тут он ушел от меня — только так я могу это описать. Я увидел, что он подошел вплотную к балюстраде. Несколько минут он стоял там, словно наслаждаясь чистотой и спокойствием ночи. От цветущего кустарника в саду поднимался в сыром воздухе резкий аромат. Он подошел ко мне быстрыми шагами.
— И это тоже не имело значения, — сказал он с непоколебимым упорством.
— Может быть, — согласился я, чувствуя, что понять его не смогу. В конце концов, что я знал?
— Погибли они или нет, но я не мог отступать, — сказал он. — Я должен был жить, не так ли?
— Да, пожалуй, если стать на вашу точку зрения, — промямлил я.
