Показания уже были отпечатаны, и Борк с Мириам прочитали их. Борк смотрел, как его рука выводит подпись на пунктирной линии. Подпись выглядела как всегда.
— Не забудьте портфель, — сказал старший из детективов, когда все четверо поднялись.
На заднем сиденье машины Мириам взяла его под руку.
— Ну, как герой чувствует себя сейчас?
— Герой!
— А кто сохранил трезвую голову и избежал стрельбы?
— Герой сейчас думает, как ему смотреть в глаза не коему управляющему банком.
— Ханс это переживет.
— Ханс?
— Корделиус. Ханс Корделиус.
— Так вы с ним просто по имени?
Она отвернулась.
— Да. Ты не знал?
На повороте машину немного занесло, и Борку показалось, что он чувствует сквозь кожу портфеля коробку для ленча.
— Флемминг, — прошептала Мириам, — тебе было интересно или только страшно?
— И то и другое понемногу.
— Ну что ж, — она испытующе, как ему показалось, взглянула на него, — во всяком случае, все уже позади. И нас покажут по телевизору.
Машина остановилась у банка, уже темного и пустого.
— Хочешь, заедем ко мне, выпьем по рюмке, — предложил он.
Она покачала головой. С портфелем в руке Борк подошел к своей машине. Мириам, проезжая мимо в своей малолитражке, посигналила ему.
Дома Борк открыл на кухонном столе портфель, потом коробку для ленча. Прижатые крышкой стопки 500-кроновых банкнот сразу распрямились и взбухли, как тесто, он надавил на них пальцами.
Присутствие чужих денег в его квартире как будто сделало ее еще меньше, да и сам Борк почувствовал себя маленьким, ноги опять стали дрожать, как раньше в банке. Пытаясь унять дрожь, он приготовил ужин, поел.
Позже, сидя у телевизора, он увидел свое лицо: спокойный человек, осторожно выбиравший слова. Потом крупным планом показали записку грабителя. И опять его лицо. Борк удивлялся, как это он мог сохранить хладнокровие. На экране он говорил:
«…когда я прочитал его записку, то сразу стал выгребать деньги из выдвижных ящиков стола. Я понял, что угроза серьезная, и у него действительно револьвер в кармане. Сначала я пытался отдать ему только сто кроновые банкноты, которые держу во втором ящике. Но он приказал открыть и следующий ящик, в который я складываю пятисоткроновые банкноты, и я не посмел отказаться. Из соображений безопасности я не включал сирену, пока он не покинул банк».
Здесь пленку, очевидно, обрезали: появилась Мириам. Она дала только общее описание грабителя, не смогла назвать ни цвет волос, ни цвет глаз, а возраст определила между тридцатью и сорока; по мнению Борка, она ошиблась лет на десять.
