— Ну, а вот интересно все же, — заговорил милиционер с сержантскими лычками, — куда вот вы неслись?
Сергей подумал, пожал плечами.
— Мне завтра сорок… И я спешил попрощаться.
— С кем?
— Есть с кем.
— Скажите спасибо, что вовремя остановили, — заметил офицер. — А так бы точно попрощались. Навсегда!
Сергей глянул на него, усмехнулся:
— Спасибо…
Из милиции их выпустили уже перед самым вечером. Опять начался мелкий дождь, они стояли посреди двора, молчали.
— Ко мне? — спросила Лариса.
Сергей отрицательно покрутил головой.
— Мне надо кое-куда зайти.
— Тогда, значит, до завтра?
— До завтра…
Лариса сделала ему «ручкой» и пошла прочь. Сергей смотрел ей вслед, потом позвал:
— Послушай!..
Она остановилась, вопросительно посмотрела на него. Сергей подошел поближе.
— У тебя есть на даче большое деревянное колесо?
— А вам это зачем?
— Ну, колесо!.. Круглое и большое!
— Допустим…
— Есть или «допустим»?
— Ну, есть. Вам оно зачем-то понадобится?
— Не думаю. Но ведь я никогда не был у тебя на даче. А что колесо есть, знаю. Сарайчик, и за углом, у стенки, это колесо. Правильно?
— Правильно.
— А знаешь, откуда я знаю?.. Я ведь по ночам летаю. Везде летаю, и над твоей дачей тоже. И все вижу…
— Вам надо хорошенько выспаться, Сережа, — сказала Лариса и ласково потрепала по плечу. — Идите домой к жене… и выспитесь.
— Ты не веришь, что я летаю?
— Верю, Сережа. Конечно, верю… Ступайте…
— Я летаю, Лариса! — Он не отпускал ее. — Я действительно летаю. Ты зря смотришь на меня, как на сумасшедшего. А завтра я попробую полететь не во сне, а наяву. У тебя на даче попробую. Хочешь?
— Завтра, Сережа, будет видно. А пока идите домой. Там вас наверняка ждут. До завтра…
Она снова двинулась в своем направлении, и Сергей смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом.
На звонок никто не открывал. Он попробовал постучать ногами, и на стук открылась дверь соседней квартиры.
— Наташеньки нет дома, — сказала милая, приветливая женщина за пятьдесят. — А Машенька, по-моему, во дворе.
— Благодарю вас, — низко поклонился Сергей и зашагал вниз.
Свою кругленькую ладненькую дочку он узнал сразу. Она носилась по детской площадке, то карабкалась наверх, то скатывалась вниз, а то участвовала в общей куче-мале и счастливо, громче всех, хохотала.
Сергей какое-то время с завистью наблюдал за ней, потом позвал:
— Машуля!
Она не расслышала, продолжала носиться, и он позвал еще раз:
— Машулька!..
— Папочка! — закричала она, оставила своих подруг и понеслась к отцу. — Папулечка!
