- А волки?
- Волки? А с волками решайте сами, как хотите. Хотите — гоните, хотите — приютите.
Ладно, живут старицы в лесу, пасут коров и молоко доят. Как-то мне игуменья Нина и говорит: "Павлуша! Церковь в Рудниках открыли, отец протоиерей Анатолий Комков служит — не наш ли протоиерей из второй части-то? Если наш, братию бы-то в церкви причастить, ведь не в лесу".
А у меня в лагере был блат со второй частью, которая заведует всем этим хозяйством — пропусками, справками разными, словом, входом в зону и выходом из нее.
- Матушка игуменья, — спрашиваю, — а как причастить-то?
А сам думаю: "Хорошо бы как!"
- Так у тебя блат-то есть?
- Ладно, — соглашаюсь, — есть!
А у начальника второй части жена была Леля, до корней волос верующая. Деток-то у ней! Одному — год, второму — два, третьему — три… много их у нее было. Муж ее и заведовал пропусками.
Она как-то подошла ко мне и тоже тихо так на ухо говорит:
- Павло! Открыли церковь в Рудниках, отец Анатолий Комков из нашего лагеря там служит. Как бы старух причастить, которые в лагере-то!
- Я бы рад, матушка, да пропусков на всех нету, — говорю ей.
Нашла она удобный момент, подъехала к мужу и просит:
- Слушай, с Павлухой-то отпусти стариков да старух в Рудники причаститься, а, милой?
Подумал он, подумал…
- Ну, пускай идут, — отвечает своей Леле. Прошло время, как-то вызывают меня на вахту:
- Эй, номер 513-й!
- Я вас слушаю, — говорю.
- Так вот, вручаем тебе бесконвойных, свести куда-то там… сами того не знаем, начальник приказал — пятнадцать-двадцать человек. Но смотри! — кулак мне к носу ого! — Отвечаешь за всех головой! Если разбегутся, то сам понимаешь.
- Чего уж не понять, благословите.
- Да не благословите, а!.. — матом-то… — при этих словах тяжело вздохнул батюшка и добавил: "Причаститься-то…"
Еще глухая ночь, а уже слышу, как подходят к бараку, где я жил: "Не проспи, Павёлко! Пойдем, а? Не опоздать бы нам, родненькой…" А верст пятнадцать идти, далеко. Это они шепчут мне, шепчут, чтобы не проспать. А я и сам-то не сплю, как заяц на опушке.
Ладно! Хорошо! Встал, перекрестился. Пошли.
Три-четыре иеромонаха, пять-шесть игуменов, архимандриты и просто монахи — ну, человек пятнадцать-двадцать. Был среди них и оптинский иеромонах отец Паисий.
Выходим на вахту, снова меня затребовали: "Номер 513-й! Расписывайся за такие-то номера!" К примеру — "23", "40", "56" и т. п… Обязательство подписываю, что к вечеру всех верну в лагерь. Целый список людей был.
