Через несколько дней после сараевского убийства Л.Троцкий разыскал в парижской кофейне «Ротонд» одно лицо, весьма близко стоявшее к главным участникам дела. Это был, по-видимому, организатор тулузского совещания Владимир Гачинович. Сам он к ответственности по делу привлечен не был, но в исторической литературе есть указания на то, что в обществе «Черная рука», в котором он числился под номером 217, Гачинович играл роль огромную (кажется, впрочем, главным образом «идеологическую»). Принцип видел в нем «божество». Гачинович вырос в русской революционной среде, переводил Герцена и Бакунина, «с восторженной любовью читал роман Чернышевского «Что делать?», останавливаясь перед сильной фигурой аскета Рахметова». Есть все основания думать, что именно он указал на Принципа как на лицо, подходящее для убийства эрцгерцога Франца Фердинанда, указал людям совершенно иного типа, Герцена не читавшим и Рахметовым не увлекавшимся.
Собеседник Троцкого сообщил будущему «человеку 25-го октября», тогда сотруднику «Киевской мысли», весьма ценные сведения об идеях, планах и настроениях группы людей, к которой принадлежал Принцип. С газетной (да и с исторической) точки зрения это был клад. Много позднее советский историк Н.П. Полетика написал о сараевском деле большое исследование и, разумеется, широко использовал старые статьи Троцкого. Можно ли предусмотреть будущее вообще, а в СССР в особенности? Со времени появления книги прошли долгие годы, «человек 25-го октября» оказался константинопольским гадом и мексиканским псом, кажется, в Москве больше не слышно о трудах историка Н.П. Полетики. Работа его при всех своих недостатках была очень ценной: он собрал множество самых разнообразных материалов. Иные из них мне недоступны, особенно материалы, относящиеся к суду над убийцами эрцгерцога. Первоисточника по этому вопросу не существует: стенографический отчет о сараевском процессе исчез в 1918 году довольно загадочным образом. Барон Коллас в своей не раз цитировавшейся мною статье сообщает, что захватил отчет некий гофрат Черович. О судьбе этого ценнейшего документа мы можем только догадываться. Бог даст, он когда-нибудь найдется.
Главные участники сараевского процесса, насколько мне известно, своих воспоминаний не оставили. Как раз на прошлой неделе в «Пти Паризьен», по случаю приближающегося 25-летия со дня убийства наследника австрийского престола, появилась корреспонденция сараевского сотрудника газеты. Он сообщает некоторые подробности об уцелевших участниках террористического движения той эпохи. Все они оставили политику и совершенно ею не интересуются: карьеры не сделал никто, «а когда слышат они о каком-либо покушении или заговоре, то содрогаются от ужаса» («Пти Паризьен», 8 июня 1939 года. Возможно, разумеется, что тут есть и некоторая «стилизация»).
