– И что? – уже не в силах сдерживать себя, произнес Андрей, нацеживая в свой стакан самогон из бутыли.
– А ничего, – отозвался Чайник. – Рассказал о моем крестничке Дорошу, тот еще с кем-то посоветовался, и решили проверить того часовщика на вшивость. Загрузили в ментовскую телегу и привезли на хутор…
Он замолчал было, восстанавливая в памяти перипетии допроса, и Андрей вынужден был напомнить о себе:
– Раскололся?
– Какое там! – сморщился Чайник. – Не хотел, гад, идти на признанку – и все тут. Даже сам Дорош с тем мусорилой, что привез сюда эту суку, стали сомневаться. И только когда я вспомнил про свою отметину на его спине…
– И что, задули, надеюсь, лампаду? [97]
– Не тот чин, чтобы маслята на него тратить. Гримировали, рихтовали и венчали так, что сам перекинулся. Щас в сарае валяется, надо будет утром в лесу прикопать.
Осознавая, что он уже не в состоянии владеть собой, Андрей поднес ко рту наполненный стакан и медленно, глоток за глотком выцедил его до самого донышка. Поставил пустой стакан на стол, бросил в рот соленый огурчик, после чего взял со стола оставленную кем-то финку и по самую рукоять вогнал ее в горло Чайника.
Покосился глазом на заснувших бражников «пана Дороша» и вышел в сени, где его дожидались Шайтан, Пикадор и Волк.
– Ну? – в один голос выдохнули они.
Не говоря ни слова, Андрей дал понять, чтобы шли за ним, и также молча направился к зияющему дверным проемом сараю. Остановился на порожке и, кивнув в глубину сарая, негромко произнес:
– Там Тукалин… Мертвый. На него наткнулся случайно Чайник, если, конечно, помните этакую тупую курносую рожу, и сдал своему гетману.
– Что, забили до смерти? – свистящим шепотом спросил Шайтан.
Боцман кивнул головой.
– Чайник сам признался в этом. Только что. И за язык его никто не тянул.
Боцман замолчал, и в пропитанном кровью воздухе как бы зависла могильная тишина. Все они хорошо знали смершевца Тукалина, который несколько раз вместе с ними уходил за линию фронта, и никогда, ни-ко-гда он не ставил себя выше штрафников, видимо, понимая, что кое в чем они соображают лучше его, старшего лейтенанта «Смерша» НКВД СССР. И теперь вот…
Все они не один раз видели свою смерть в глаза, но чтобы сгинуть вот так, из-за какого-то вшивого фраера, имя которому Чайник… Они молчали, каждый по-своему вспоминая Дениса Тукалина и одновременно прощаясь с ним. Однако время шло, надо было что-то решать, и более приземленный Шайтан негромко произнес:
