Отрочество | страница 5
…Хорошо! Ну, а где же тот вихрастый паренек, которого она приметила еще на перемене? Ага, вот он, справа от ее Саши.
Это был среднего роста мальчик лет тринадцати, с толстыми, выпяченными губами. Пока он разговаривал с Сашей, лицо его все время менялось на глазах у Галины Андреевны — то морщилось, когда он смеялся, то разглаживалось и сразу становилось серьезным. Тогда на этом поразительно живом смуглом лице выступали два широко расставленных жгучих глаза. Они жили какой-то своей напряженной жизнью, удивляя и притягивая.
Мальчик оказался, как она разглядела это теперь, широкоплеч и приземист. Но он не производил впечатления сильного — напротив, был худ и его руки как будто не успели еще окрепнуть и развиться.
Здесь, при ярком дневном свете, ее еще больше поразила необыкновенная подвижность этого детского лица.
Галина Андреевна невольно засмотрелась на мальчика. «И почему я его раньше не видела? Не приходил он к нам? Или приходил, когда меня дома не было? Надо будет спросить Сашу».
И вдруг из ряда, стараясь не встретиться с ней глазами, физкультурным, четким шагом, с выражением лица, полным сознания серьезности порученного ему дела, выступил ее сын.
— Становись! — скомандовал он.
В ряду произошло какое-то неуловимое движение, и через полминуты на месте неровной цепочки уже был строй: локоть к локтю, плечо к плечу — длинная лесенка голов, плавно поднимающаяся слева направо.
— Равняйсь! Смирно!..
Евгений Афанасьевич перевел взгляд с одного фланга на другой — от Иванова до Семенчука — и едва заметно кивнул:
— По порядку номеров рассчитайсь!
Отрывисто и дробно зачастили детские голоса:
— Первый, второй, третий, четвертый…
Их было двадцать девять в шестом классе «Б». Девять в звене ее сына — она это знала.
Урок пошел своим чередом. Все привлекало внимание Галины Андреевны: выражение лиц, повадки ребят, упражнения, которые они проделывали кто ловко, а кто и неуклюже. Но самое интересное началось тогда, когда Евгений Афанасьевич сказал:
— Будем прыгать в высоту с разбегу, согнув ноги.
И четверо ребят сейчас же установили посреди зала какое-то странное сооружение, похожее на ворота.
— Кузнецов Валентин! — вызвал Евгений Афанасьевич.
Вперед вышел стройный самоуверенный мальчик, прошел вдоль ряда, размахивая сильными, покрытыми темным пушком руками. Один его глаз был чуть меньше другого и казался слегка прищуренным.
«Кузнецов?.. Кузнецов… Ну да! Он, кажется, их главный математик», — вспомнила Галина Андреевна.