Мама была бухгалтером-экономистом. Моя прабабушка по отцовской линии была привилегированной повивальной бабкой в Одессе, и в 1895 году принимала Леонида Осиповича Утесова. Мой родственник Константин Липскеров — поэт Серебряного века, переводчик шедевров восточной поэзии, коллекционер живописи. Был еще такой родственник — Кирилл Ласкари: известный балетмейстер, сводный брат Андрея Миронова. Он первым поставил в СССР балет в стиле мюзик-холла. Потом появился я. У меня, в свою очередь, родились двое сыновей. Старший, Дмитрий, стал самым молодым драматургом. В 1989 году в "Табакерке" была впервые поставлена его пьеса "Река на асфальте", в 1990-м — "Школа для эмигрантов" в "Ленкоме". Ему было на тот момент всего 24 года. "До неприличия молод!" — написал о нем тогда Марк Захаров. Потом он стал писать романы. Мой младший сын — владелец крупного портала, посвященного недвижимости.
— Как Дмитрий относится к вашему литературному творчеству?
— Мы с ним об этом не говорим. Так сложилось!
— А он к вашим советам прислушивается?
— Раньше прислушивался, сейчас просто присылает свои книги по электронной почте. В предисловии к "Школе эмигрантов" он написал, что считает меня своим учителем. У нас с ним достаточно сложные, но при этом сдержанные отношения.
— Вы придерживаетесь весьма "проеврейской" позиции. Откуда берет начало такая сильная самоидентификация?
— Еврейского самоощущения у меня не было бы, если бы не антисемитизм. Оно возникло в качестве некой защитной реакции. В детстве меня этому не учили — об этом вообще говорить было не принято.
— О ваших книгах порой отзываются не самым лестным образом. Вас это не расстраивает?
— Сперва очень расстраивало! Я, конечно, ждал, что меня назовут гениальным писателем. А потом меня это перестало волновать. Я пишу для себя, публиковать меня стали совершенно случайно. Почему жизнь придуманного мной персонажа должна всем нравиться? Более того, многие читатели вообще не понимают, о чем идет речь, так как во многих моих книгах проскакивают какие-то скрытые цитаты. Это литература для образованных людей, которые понимают специфический юмор, иронию, построенную на ассоциативных рядах, и так далее. Сначала мне было обидно, потом успокоился. Да пусть говорят! 8-10 тысяч читателей у меня есть. Конечно, мне хотелось бы читать о себе более вдумчивые и тонкие рецензии, но если таких нет, то ничего страшного.
— А сколько всего у вас вышло книг?
— Четыре взрослых, детских — значительно больше.
